Фани Дюрбах и Тайный советник

Ромашова Алла

Мужики переговаривались. Один из казаков с седыми усами обращался к молодому наезднику:

– Г‘ришь, стрелецкой породы? А отец – арабский скакун? Ох и врун ты, Василий. Откуда у нас тут арабы?

– Глеб Петрович, право слово, не вру! Сколько раз говорил, Янтарь со стрелецкого завода. Есть такой на Кавказе. Ты про Кавказ слыхал? Там не то, что кони рослые получаются, там яблоки с твою голову вырастают. Его мать – стрелецкая, белая с молоком, а отец – настоящий арабский скакун. Золотой конь. Цветом, как гречишный мед у деда Назара. Вот Янтарь и вышел таким красавцем. Хоть сейчас на выставку. Его прошлый глава Федор Иваныч сосунком привез. Всю дорогу из

рожка выпаивал. А я ему и мамкой, и тятькой стал.

Казаки заржали:

– Слышь, лошадиный батя, и чо ты со своим конем в нашей глуши делать будешь?

Василий загрустил. Задумчиво потрепал коня по холке.

– А вот и будем. Да, Янтарь? Не здесь, конечно! Мы в Москву поедем. А оттуда еще дальше – на Кавказ. Там за раз можно целое состояние выиграть.

– Свистишь ты, Василий! Кто ж тебя отпустит? Или ты свободным стал? Про коня и речи нет! Ты ему хозяин, что ли? Так, принеси-отнеси, помой-причеши.

– Тьфу, – сплюнул Василий. – Всю душу истоптали.

– Едут! – закричал смотрящий казачок.

Все выстроились в ряд. Из-за поворота показались дрожки, запряженные упряжкой супругов 5 . В дрожках сидел видный мужчина с богатыми усами и лихим чубом, выбивающимся из-под темно-зеленой фуражки с черной отделкой. Это был Илья Петрович Чайковский, новый Горный начальник Камско-Воткинского округа и железоделательного завода. К упряжке подъехал полноватый молодой офицер лет тридцати в кафтане из синего сукна. Он приноровил шаг лошади к ходу экипажа и, качнув треуголкой, отрекомендовался:

5

Супругами называют двух лошадей, впряженных в одну упряжку.

– Разрешите представиться, горный инженер первого ранга Москвин Алексей Степанович. Приветствую Вас на новом месте. Рад служить и помогать Вашему Превосходительству.

Илья Петрович улыбнулся, коснулся головного убора, вокруг глаз рассыпались веселые морщинки:

– Спасибо, что встретили, голубчик! Наслышан о Вас! Династия Вашей фамилии на заводе впечатляет. Столько лет верой и правдой служить Отечеству!

– Ваше Превосходительство, Вы меня смущаете. В том, о чем Вы говорите, нет моей заслуги. Мой прадед, действительно, строил плотину и был первым управляющим завода, дед и отец пошли по его стопам, выучились на горных инженеров. Так что моя судьба, как говорится, была предопределена. Однако я не ожидал назначения в Воткинск. И вот уже третий год здесь.

– Звучит так, словно Вы не рады. Что же не так в нашем славном городе? Рассказывайте подробно!

– Все так, Ваше Превосходительство! Конечно, после Санкт-Петербурга, город кажется тихим, стоит на отшибе. Но вот беда – работаем по старинке. Вся надежда на Вас, авось встряхнете наше унылое болото.

Москвин врал, чтобы угодить новому начальству. На самом деле завод работал хорошо, а готовую продукцию забирали прямо от ворот, но понимал, что новая метла по-новому метет.

– Встряхну-встряхну, – энергично покачал головой Чайковский. – Планов много. Помощники нужны. С рабочей силой как дела обстоят?

– Инженера у нас подобрались сильные. В основном иностранцы. С десяток англичан. А вот с рабочими беда: от работы отлынивают. Приходится казаков по деревням пускать, чтобы мужиков на завод собрать. Люди сопротивляются. Встречаются и подлые, и разночинцы всякие. Зимой изнасиловали и убили девку казенную. Она прислуживала в доме у Вашего предшественника.

Средь бела дня задушили, прямо рядом с церковью, и никто ничего не видел. А удмурты своих вообще не выдадут, скрытные. Вот с таким людом работать приходится. Однако что-то я не о том. Печень пошаливает, когда накануне переешь, – разоткровенничался инженер, – Я в такие дни желчный становлюсь… Вам бы с дороги стоит отдохнуть. А я Вас сразу в омут, так сказать.

– М-да, Алексей Степанович, что-то Вы ипохондрически настроены. Однако уверен, что сумею Вас порадовать. Намерен я расшевелить ваш провинциальный городок. Внедрим современную науку, пудлинговое 6 железо начнем лить. Откроем новые направления. Думаю, корабли начнем строить и на воду спускать. Как Вам такой подход? Наладим работу школ, госпиталя, найдем, кто убил крепостную, – глядишь, и люди в нас поверят. Конечно, ваши навыки и опыт работы с местным населением мне очень и очень понадобятся. Крепко я на Вас, голубчик, надеюсь. Миленький, как же я рад с вами лично познакомиться!

6

Железо, производимое из чугуна по специальной технологии. В нем мало примесей, оно крепче и пластичнее. Работа пудлинговщика была очень тяжелой.

Последние слова не вязались с положением начальства, но были сказаны от всей души – Илья Петрович был человеком добродушным, искренним. Любил всем своим широким сердцем и сразу принимал незнакомого в круг ближайших друзей. Бывало, разочаровывался, но это – после. Вот и сейчас он не сдержался.

Однако Москвин словно не слышал обращенных к нему ласковых слов. Он, как будто впервые в жизни, смотрел на впадавшую в водохранилище скудную речушку, больше похожую на ручей, и пытался представить на ней громадные корабли.

Надо рассказать, кто таков был горный инженер Алексей Степанович. Служил он по инерции, не горел. Его истинной жизненной целью было удачно жениться, взять приданое и уехать из Воткинска в Санкт-Петербург уже не провинциальным служкой, а состоявшимся чиновником, со своим домом и хозяйством, на худой конец – квартирой. Хотелось бы, чтобы невеста была девушка достойная, но без капризов. Москвин рассуждал так: красивой жена быть не обязана, наоборот даже, а вот любовница… При этой мысли у Алексея сладко сосало под ложечкой. В своих мечтах он часто представлял себе Санкт-Петербург и удобную, как домашняя тапочка, жену. В самых смелых картинках рисовалась она – его личная любовница, роскошная и волнующая женщина. Что касается службы – спокойную бы, не пыльную. А здесь новый начальник такие планы затевает. О спокойствии можно и не мечтать. Хотя… Алексей Степанович задумался. Но ведь, если все выгорит (чем черт не шутит), то и на повышение можно пойти.

– Ваше Превосходительство, я, конечно, человек маленький, поставлен, так сказать, порядки соблюдать – в этом я Вам помогу. А вот сказку в быль превратить – при всем моем уважении, я не помощник. Ну разве что завтра случится чудо, и к нам приедет император.

Илья Петрович вскинул брови домиком, засмеялся:

– Кто знает? Неисповедимы пути Господни! Предлагаю Вам пари, что кораблям – быть! А пока Вы будете думать над моими словами, вернемся к делу. Жду Вас завтра с подробным докладом в восемь утра. Не забудьте плановые показатели прихватить и отчет по выполненным работам. И вызовите ко мне с утра господина полицмейстера. А сейчас везите меня в дом. Устал-с с дороги.