Фантасофия. Выпуск 4. Шпионский триллер
Шрифт:
— Витя! — вскочив, Татьяна бросилась к нему. — Витенька, милый, что с тобой?! Ты ранен? О, Господи, ты же ранен! Ты весь в крови! Что делать, Витюша, подскажи, что мне делать?!
— Телефон… — прошептал он, — там, в машине… трубка мобильника… позвони…
Он продиктовал номер майора Пупырышкина.
— Хорошо, хорошо! — воскликнула, плача, она и кинулась к машине. Вскоре вернулась, прихватив с собой аптечку.
— Ты… позвонила?..
— Сейчас, — глотая слезы, промолвила девушка, — сейчас позвоню, только сначала перевяжу тебя.
— Нет, — он остановил ее слабой рукой, — звони.
— Хорошо.
Связавшись с майором, она скороговоркой
Татьяна перевязала кровоточащие раны, обработав перекисью водорода — всего она насчитала пять пулевых отверстий. Взяв за руку, она принялась разговаривать с ним, ни на минуту не смолкая. Когда прибыл резидент с полицией и врачами, Виктор уже был без сознания. Его осторожно подняли и отнесли в карету «скорой помощи», где тут же сделали переливание крови.
— Восемьдесят-девяносто процентов, что пациент не дотянет до госпиталя, — мрачно заявил врач на чистом английском, — большая потеря крови, задеты органы брюшной полости.
— Везите, — распорядился Борис Пупырышкин, — все равно здесь он точно загнется, а так хоть шанс есть.
Он с вздохом посмотрел на отъезжающую машину «неотложки» и направился к полицейскому офицеру, пытающемуся успокоить бившуюся в истерике девушку.
Позже майор долго хлопотал, улаживая возникшие проблемы, благо один из руководящих чинов местной полиции являлся его агентом. Все списали на нападение вооруженных грабителей, никому не хотелось осложнений. Пупырышкин все же добился, чтобы у реанимационной палаты с больным дежурил охранник. Девушку он поселил в снятом им номере отеля. Та категорически не соглашалась улететь домой без Виктора.
«Ну и вляпался же я! — досадливо морщился разведчик. — Полное дерьмо».
Троих его парней с пулевыми отверстиями в черепах нашли в обгорелом «Опеле» на дне ущелья. Полиция решила, что это — разборки русской «братвы». Для их группы же это был полный провал.
«И все этот сука, Каданников! — с ненавистью думал майор. — Продажная тварь, ублюдок, попадешься еще, не долго тебе по земле топать!»
Первым делом он занялся поиском ускользнувшего предателя, используя для этого все свои связи и возможности. Одного из агентов попросил глаз не спускать с лежащего в больнице и находящегося пока в коме Муромова.
Капитан Каданников вскоре нашелся, точнее его обезображенный труп — киллеры знали свое дело, обрубив все ниточки, которые могли бы привести к ним.
Майор собирался передать зашифрованное сообщение в Центр, когда запиликал сотовый.
— Он пришел в сознание, — сообщил его агент из больницы.
Прошло несколько месяцев. В Москве выпал первый снег, который тут же благополучно растаял. Из-за полученных ранений Муромов был признан непригодным к дальнейшей оперативной работе. Шеф-генерал выбил для него место преподавателя в разведшколе, строго наказав, не унывать. Он и не унывал, благодарил провидение, что вообще остался жив, выкарабкавшись с того света.
Татьяна не бросила его, да и зачем — ведь, несмотря на удаленную почку, и несколько свежих шрамов, как мужчина он оставался на высоте. В скором времени они собирались пожениться.
Так что к положению своему Виктор отнесся философски, заявив как-то навестившему его, вернувшемуся, наконец, на Родину теперь уже подполковнику Пупырышкину: «Знаешь, Борис, я как в той библейской притче — всю свою жизнь разбрасывал камни. Вот теперь настало время их собирать. Но и это тоже жизнь, и нужно принимать ее такой, какая она есть. Все под Богом ходим».
Ноябрь 2000 г.
Эдуард Байков. Miserere [18]
Самолет гигантским птеродактилем тяжело ухнул на толстенное бетонное покрытие и резво кинулся вперед, постепенно замедляя свой бег. Взревели напоследок двигатели, пассажиры затряслись в своих креслах. За иллюминаторами проплывала залитая ослепительным солнцем африканская земля. Лайнер, словно сбившаяся с курса арктическая птица, окунулся в пекло.
18
Miserere (лат.) — Помилуй (из 50-го псалма: miserere mei, Domine — помилуй меня, Господи).
В аэропорту их встречали люди Васильева. Алексей с легкостью вызвал в памяти электронное досье на новорусского магната. Опуская подробности, можно было резюмировать: владелец заводов и пароходов из тех, кого называли предпринимателями-патриотами — из новой волны национально ориентированных бизнесменов, исповедующих идею сильной и независимой России и стойко не переносящих разных олигархов-инородцев и иже с ними. Васильев упрямо поднимал производственную инфраструктуру, соединяя в единую империю множество разбросанных по регионам промышленных объектов, дышащих на ладан. Учредил несколько культурных фондов, строил школы и детские сады, открывал дома культуры и новые храмы, финансировал издание российских литературных журналов и деятельность отечественных киностудий. И еще много чего делал, неизменно добиваясь успехов — действуя, где напором и нажимом, а где хитростью и коварством. Не жалел денег на подкуп чиновников самого высокого ранга, раздавая щедрые подарки, оказывая разнообразные услуги нужным людям.
Георгий Иванович Васильев слыл прагматичным, трезвомыслящим реалистом и циником. Но, как и у всякого, истинно русского человека, присутствовала в его широкой натуре некая загадка, необъяснимая глубинная суть, заставляющая расчетливого нувориша поддерживать проекты, ну совершенно невыгодные с точки зрения делового человека, а где-то и прямо убыточные. Выгода то этих начинаний лежала в плоскости иной, виртуальной — возрождение духовности России, самосознания ее народа, идейности ее сынов и дочерей, самоуважения и достоинства ее граждан, и еще Бог знает чего, столь же, на первый взгляд, эфемерного. Но лишь на первый взгляд…
«Не ходите дети в Африку гулять». Что ж, детьми они не были уже давно, а прилетели сюда отнюдь не для праздных прогулок, а решать очень серьезные дела — прямо скажем, государственной важности. Прибыли в составе трех человек: Алексей и двое его спутников — полковник ГРУ Виктор Муромов и представитель «Росвооружения» Олег Чердынцев. Звание последнего Алексею Смирнову было неизвестно.
Из аэропорта их привезли в город, в резиденцию Васильева — пятизвездочный отель, где весь верхний этаж снимал русский богатей. Этажом ниже для гостей были зарезервированы номера-люкс с видом на далекое побережье. Из окон смирновского временного жилища была видна рощица пальм, за которыми шумел океан — его приглушенный рокот доносился и досюда.