Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец
Шрифт:
– Не надо нас в НИИ, – голосом Шарика из древнего мультфильма о деревне Простоквашино сказал Дом. – Мы полезные.
– Это вас и спасает, – вздохнул Званцев.
Жизнь на глубине полутора тысяч метров даже в комфортабельных условиях не сахар. Трудно представить, что на тебя давит такой столб воды. Впрочем, тому причин было множество, не может человеческий организм полностью адаптироваться к океанским глубинам. Званцев здесь оказался по собственной инициативе, но не по своей воле. «Не корысти ради, – хмуро съязвил в связи с этим робот Митрошка, – а токмо волею пославшей мя жены. Званцев, кто тебя послал? У тебя же нет жены». В свое время он
– Званцев, ну почему вы все так усложняете? У вас сплошные противоречия, то мужчина и женщина, то человек и машина, почему вам так нравится себя всему противопоставлять? Надо ощущать себя частью общего целого.
В этот вечер Митрошка стоял в углу, втянув в себя манипуляторы, и чем-то напоминал снежную бабу, которую скатали из голубого пластика. Митрошка уж минут сорок стоял неподвижно – не иначе к Интернету подсоединился и лазил по сайтам для роботов. Оттуда он притаскивал глупые анекдоты и новые схемы, философские изречения и цитаты, а также собственные рассуждения о мире, людях и самом Интернете. Дом ему не препятствовал.
– Расхаживать по комнатам не будет, – одобрил интересы робота Дом. – Вот ты смеешься, Званцев, а он такой громоздкий, под ним пластик полов скоро трескаться будет.
– Завтра день тяжелый будет, – сказал Званцев, забираясь под одеяло.
Дом сразу убавил яркость освещения до ночного, включил тихую и грустную мелодию, и в самом деле нагонявшую сон, и озабоченно сказал:
– Ты, Званцев, спи. Я новую воздушную смесь добавлю, Вана Хэмминга, специально для глубоководья. В шестом номере «Океанологии» ее очень хвалили.
– С рыбой-то чего сделал? – зевнув, спросил Званцев.
– Выпустил, конечно, – отозвался Дом. – Ты знаешь, это и в самом деле хищник. Не успел на свободе оказаться, трех рыбок заглотил. У него этот шарик на конце светится, и отросток извивается, как червячок. А рыбы-дуры на это клюют. Я опоры побольше выпустил, а то там крабы шебутятся, боюсь, они мне корпус поцарапают.
Подводное утро встретило Званцева бравурной мелодией.
«Званцев, вставай! – женским голосом пропел Дом. – На работу пора».
Раньше он будил вулканолога пением и криком петухов, иногда даже трудно было сообразить, где находишься, и Званцев быстро отучил Дом от таких привычек. Объяснил, что в девять утра петухи уже не поют, они это делают раньше. «А я откуда знал? – смущенно оправдывался Дом. – Я думал, они вроде будильников – когда человеку надо, тогда и кукарекают!»
На столе дымился кофе и желтели гренки с яйцом.
– Сегодня 2 февраля 2054 года, – сообщил Дом. – Девять часов двенадцать минут. Температура воздуха плюс двадцать девять градусов по Цельсию, температура забортной среды плюс шесть по Цельсию. В ста десяти километрах от нас разворачивается тайфун «Кира». Почтовые сообщения на ваш адрес не поступали. Температура вашего тела 36,4 градуса. Ваше личное давление…
– Не надо, – сказал Званцев. – Я сам себя чувствую.
– Баллоны я подготовил, Званцев. Тебе смесь Вана Хэмминга понравилась?
– Нормально, – сказал вулканолог.
– Вот и хорошо, – обрадовался Дом. – Я тебе этой смесью баллоны зарядил. В жидкостном варианте, чтобы надолго хватило. Но ты все равно в первый день не увлекайся. Знаю я вас, людей, откроете варежку, залюбуетесь красотами подводного мира.
– Какие уж тут красоты на такой глубине, – вздохнул Званцев.
– А это, как сказать, – вошел в разговор Митрошка. – Пока некоторые дрыхли, я там источники освещения поставил, питание Дом обещал обеспечить.
– А как же, – сказал Дом. – Фонить, правда, будет на максимальном режиме, но я реактор на дно уложил, лишние рентгены никому не нужны, а местной фауне особенно не повредят. Некоторые сектора, без которых пока обойдусь, до поры до времени обесточил. Энергии хватит.
– И, между прочим, я там маленькое открытие сделал, – гордо сказал Митрошка, – но я тебе о нем не скажу. Пусть будет сюрпризом. Придет время, сам увидишь.
– Ну, Митроха! – прочувствованно сказал вулканолог.
– Вот и вся благодарность, – печально сказал робот и съехидничал: – Служу цивилизации и человеку!
Надев скафандр, Званцев почувствовал себя скованно. Конечно, все это было временным – пока его не приняла вода. Рядом неподвижно стоял Митрошка. Робот изменил свой корпус, сделав его более обтекаемым, отрастил на манипуляторах перепончатые плавники, теперь нижние легко превращались в мощный хвост – стоило только сплести манипуляторы воедино. Вода с шипением медленно заполняла помещение. «Вы только при возвращении не нагадьте, – предупредил Дом. – А то ведь натащите илу, водорослей каких-нибудь».
И Дом и робот Митрошка относились к классу техноморфов и легко меняли свой внешний вид в зависимости от подлежащих выполнению задач. Оказавшись снаружи, Званцев обнаружил, что Дом принял форму яйца, от которого в стороны расходились цепочки якорей. Ими Дом закрепился на грунте. Пространство вокруг Дома светилось, сквозь темно-зеленую воду видно было неровное дно, похожее из-за множества водорослей на пышное шерстяное одеяло, а чуть дальше свет прожекторов высвечивал каменные громады подводного нагорья и беспорядочно отдельно стоящие скалы, которые постепенно сливались в единый каменный массив. Где-то там, километрах в двух, в самой гуще базальтовых нагромождений медленно просыпался подводный вулкан. Поведение вулкана в таких специфичных условиях, как водная среда, давно интересовало Званцева. На дне океана мантия намного ближе к поверхности земли и все процессы протекают более явно, нежели в обычных вулканах. А их Званцев повидал предостаточно – он и на Камчатке был, и на островах Индонезийского архипелага, да что там говорить, он повсюду побывал, где вулканы проявляли хотя бы остаточную активность. Начальство даже намекало на возможность лунной командировки для изучения недавно открытых лунных вулканов, вспышки которых впервые отметил астроном Николай Козырев еще во второй половине двадцатого века. Конечно, сейсмически активной Луну трудно назвать, но было бы забавно оказаться в космосе и получить знак астронавта за исследование чисто почвенных процессов, пусть и на Луне.
Робот Митрошка отвлек его от размышлений.
– Званцев, – хвастливо сказал Митроха, – гляди, как у меня получается, лучше, чем у акулы, верно?
Хвост у него и в самом деле получился изумительный, а вот передние манипуляторы с перепончатыми лапами смотрелись забавно. И сам Митроха чем-то напоминал огромную лягушку, резвящуюся над шевелящимся, находящимся в постоянном движении морским дном. Точная лягушка, с огромным рюкзаком на спине. Так выглядел контейнер с оборудованием, которое Званцев предполагал установить на вулканически активном участке. Часть аппаратуры, несомненно, погибнет, но Званцев полагал, что до этого она успеет передать на бортовой компьютер Дома бесценные научные данные.