Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Синякин Сергей Николаевич

– Я уже посмотрел, – пробурчал Дом и вывел на настенный экран фотографию лунохода, его принципиальную схему и основную компоновку. – Длина восемнадцать метров, экипаж три человека, возможное число пассажиров – десять, максимальная полезная нагрузка – три тонны, запас кислорода – двести четырнадцать часов. Является основным транспортным средством лунных поисковиков.

– Верно, – одобрительно сказал Стариков.

– Выведи изображение на меня, – попросил Митрошка. – И дай более подробное описание.

– Что с ними могло случиться? – спросил Старикова Званцев.

– А что с ними может случиться на Луне, – пожал плечами тот. – Могли попасть под разряд

энерголита. В этом случае экипаж и пассажиры могли оказаться поражены электроразрядом большой мощности. Могла случиться обычная авария. Но в этих случаях машина осталась бы на поверхности и ее бы уже обнаружили. Но могло случиться и худшее – они могли провалиться в расщелину или трещину, их на поверхности Луны хватает. Но это не объясняет отсутствия связи. А самое паршивое, если они вздумали сесть и попали на неустойчивый конгломерат, у нас его еще «чертовым следом» зовут. Два года назад в такую ловушку угодил луноход французов. Нашли их слишком поздно. Понимаешь, получается что-то вроде земных зыбучих песков. Машину моментально засасывает на глубину, реголит экранирует сигналы, и выбраться из ямы невозможно, машина в пыли «плывет», нет точки опоры. Французы так и не выбрались.

– Глубина у этих «чертовых следов» большая?

– Метров двадцать от силы, – сказал Стариков. – Но в том-то и дело, можно десять раз пройти мимо этого участка и ничего не заметить.

– А приборами зафиксировать?

– Почва экранирует, – объяснил Стариков. – Не показывают приборы ничего.

– А тепловое излучение?

– Я же говорю, пыль экранирует, – с досадой сказал Стариков.

Дом медленно плыл над поверхностью Луны.

Кто участвовал в подобных поисках, тот знает, что нет ничего более нудного, как вглядываться в однообразную, в выщербинах кратеров и покрытую толстым слоем пыли поверхность Луны. В один заход удавалось просматривать участок поверхности в двадцать пять метров шириной. Десять километров в один конец и обратно, и так предстояло пройти над лунной поверхностью четыреста раз. После двух часов наблюдений у Званцева начали слезиться глаза, после четвертого часа он вдруг ощутил, что сознание его начинает пропускать обширные участки проверяемого участка.

– Званцев, – сказал Дом. – Ну что ты, в самом деле, не доверяешь?

Митрошка находился в свободном поиске и шел над Луной параллельно Дому. Перед командировкой Званцева на Луну роботу установили дополнительное оборудование и ионный двигатель, позволяющий двигаться в космической пустоте.

– Хорошая техника, – сказал Стариков.

– Не просто техника, – отозвался Званцев. – Я без них как без рук.

– Ты кого-нибудь с нашего выпуска видел? – поинтересовался Стариков.

– С Агеевым постоянно общаюсь, – сказал Званцев. – Он сейчас в Европейском института морфологии Земли работает. Общаемся. Два года назад Петю Быстрова видел, звал меня принять участие в экспедиции к Юпитеру. Но я тогда в Тихом океане занят был, срочную работу для ЮНЕСКО выполнял. Да и далеко больно, не люблю долгих экспедиций, а тут на пять лет Землю пришлось бы покинуть. Слушай, пусто в нашем районе, последнюю километровку проходим. Если бы что-то было, Митроха давно бы засек и сообщил.

– Может быть, – сказал Стариков. – Но мы должны быть точно уверены, что на нашем участке их нет.

– Что ты предлагаешь?

– Закончим осмотр и пойдем в обратном направлении. Может, мы что-то просмотрели.

– Не может быть, – сказал Дом. – Я каждый участок фиксировал в памяти и потом анализировал. Если бы был хоть намек, хоть бугорок какой, я бы обратил внимание.

Он выставил на столик перед людьми пластиковые тубы с ярко-желтым апельсиновым соком.

– Я его витаминизировал, – сказал Дом. – И немного химии добавил. Ты уж извини, Званцев, но я не могу смотреть, как вы уродуетесь. И вообще, надо больше технике доверять, а не своим глазам.

– Может, ты и прав, – согласился Званцев. – Только ведь и мы не можем иначе.

– Первый раз наблюдаю конечный результат свободного программирования, – сказал Стариков. – Впечатляет. Званцев, они и в самом деле эмоциональны или мне это кажется?

– Вам это кажется, – сказал Митрошка. – Откуда у роботов чувства? А эмоции, как вы знаете, есть внешнее проявление чувств.

Участок, выделенный им, кончился, и Дом повис в пустоте. Митрошка полез в кессонную камеру, долго возился там, подставляя свое пластиковое тело под струи дезактиватов. Закончив процедуру, он шагнул в комнату, где сидели Званцев и Стариков.

– А нечистым трубочистам стыд и срам, – наставительно сказал он. – Что решили, люди?

– Отдохнем и пойдем в обратном направлении, – сообщил Званцев. – Решили еще раз все осмотреть и быть внимательнее.

– Отдыхайте, – махнул манипулятором Митрошка. – Есть у меня одна мыслишка. Слушай, Дом, ты каждый осматриваемый участок фиксировал?

– Обижаешь, – сказал Дом. – Ты же меня знаешь, мог я чего-нибудь пропустить?

– Тогда катай картинку на меня, – Митрошка встал в углу комнаты. – Неторопливо катай, я со своими картинами сравнивать буду.

Техноморфы замолчали. Может, они и общались друг с другом, но их переговоры людям не были слышны.

– Лихой робот, – хмыкнул Стариков. – как ты его зовешь?

– Митрофан, – сказал Званцев. – Мы с ним «Недоросля» Фонвизина проходили, а Митрошка тогда еще полным тормозом был, многого в межличностных отношениях не догонял. Вот я его в раздражении и окрестил. А потом с легкого манипулятора Дома имя и прижилось.

– Я смотрю, ты к ним привык.

– Не то слово, – кивнул Званцев. – Понимаешь, это уже не техника, это настоящие товарищи и друзья.

Митрошка у стены зашевелился.

– Участок Г-62, – сказал он. – Как ты считаешь, Дом?

– Если учесть твою гипотезу… – Дом оборвал фразу. – А чего там, сейчас мы это и проверим.

– Что там, Митроха? – не выдержал Званцев. – Вы что-то обнаружили?

– Пока не знаю, – сказал Митроха, стоя перед экраном и глядя, как под Домом стремительно бежит бугристая черно-белая лунная поверхность. – Сейчас посмотрим.

Луноход действительно оказался в квадрате, обозначенном Домом как Г-62. Он лежал во впадине лунного моря на глубине пятнадцати метров. Митрошка отрастил манипулятор и вошел в соприкосновение с крышей лунохода, на ощупь добрался до антенны.

– Все живы, – сказал он. – Только напуганы очень. Но не падают духом, говорят, даже не сомневались, что их все-таки найдут. Нет, Званцев, я все-таки молодец, а? Лихо вытащил кролика из шляпы?

– Не томи, Митроха, – не выдержал вулканолог. – Как ты их обнаружил?

– Это вам, людям, нужна ослепительная догадка, – сказал робот. – А я просто начал перебирать варианты. Понимаешь, Званцев, у луноходов есть клапан, через который из машины удаляются излишки углекислого и угарного газа, который образуется при дыхании людей. Я даже обрадовался, что конструкторы замкнутую систему не установили. А вместе с продуктами человеческого дыхания машина избавляется… от чего, Званцев, она может избавляться? Главное – этого нет в лунном грунте.