Фантастические сказки
Шрифт:
– Нет,- отвечал Поль и добавил: - Твоя матушка показалась мне разумной и доброй женщиной.
– Так вот она сказала, что твой старик ставил тебя примерно так, как забывают зонтики в картинных галереях. И еще она сказала, что у него вместо сердца большой денежный кошелек.
– Правда?!
– удивленно ахнул Поль, бывший более высокого мнения о миссис Грнмстон.- Значит, она так и сказала? Очень аанятно. Ему будет приятно услышать такое.
– Ну так сообщи ему,- посоветовал Том.- Он с тобой обращается по-свински, да?
– Если,- прошипел мистер
– Ты его защищаешь, а он с тобой не очень-то миндальничал,- сказал Том.- Он же тебе не давал повеселиться дома и не пускал ла пантомимы.
– И правильно делал! И правильно делал! С какой стати человеку покидать уютное кресло после заслуженного обеда в тащиться в театр, где сидеть в духоте или на сквозняке и зевать, глядя на ту нелепицу, которую дирекция театра решила назвать пантомимой. Вот в мои годы были пантомимы, я вам доложу…
– Ну, дело твое,- сказал Том, удивленный такой переменой тактики.- Можешь делать, что тебе заблагорассудится. Только если бы ты знал, что говорит о тебе Спрул.
– И знать не хочу,- перебил его Поль.- Это меня не касается.
– Тогда, может, тебя касается то, что говорит о тебе мой отец? Так вот он вчера сказал мне, что просто не знает, что с тобой делать, такой ты теперь странный и неуправляемый. И что еще он сказал? Ах да, он сказал, что если в самое ближайшее время не заметит перемен к лучшему, то будет вынужден при бегнутъ к сильнодействующему средству. А это в переводе с латыни означает порку.
"Господи, - подумал Поль, - надо поскорее убираться отсюда, а то он может прибегнуть к сильнодействующему средству сегодня же вечером. Я же не могу переменить свою натуру. Надо бежать!"
Вслух он сказал:
– Не мог бы ты сказать, мой юный друг, что делать, если ученик захочет получить освобождение от этого футбола,- по причине, скажем, неважного самочувствия - отпустят ли его домой?
– Разумеется,- сказал Том,- и тебе пора бы это знать. Надо обратиться к Тинклеру или Блинкхорну и все будет в порядке.
Поняв, как ему действовать, Поль исполнился облегчения и благодарности к собеседнику. Он с чувством пожал руку удивленному Тому и еказал:
– Спасибо. Премного обязан. Ты удивительно смышленый юноша. Я хочу подарить тебе шесть пенсов.
Но хотя Том не высказал никаких возражений, мистер Буль-тон вспомнил свое нынешнее положение, и вовремя отказался от такой неуместной ныне щедрости. Шестипенсовиками никак нельзя было бросаться, коль скоро он задумал долгое и опасное путешествие.
Они дошли до футбольного поля, и мистер Бультон решил предпринять отчаянную попытку обрести дом в свободу. Мысли об этом скорее возбуждали, чем пугали. На сей раз все складывалось благоприятно, и если опять ничего у него не получится, то это значит, что удача отвернулась от него навсегда и ему суждено оставаться в Крайтон-хаузе до скончания века.
8. РОКОВЫЕ КРОЛИКИ
Большое футбольное поле было огорожено с двух сторон высоким дощатым частоколом, а с двух других живой изгородью. От поля начиналась новая гравийная дорога.
Двое учеников поменьше, гордясь поручением, побежали на дальний конец поля устанавливать ворота. Остальные лениво слонялись по газону, не собираясь преступать к игре. Новый ученик Киффин, отойдя в сторонку, прилежна изучал футбольные правима, изложенные в "Карманной книге спортивных игр для мальчнков", которой он предусмотрительно запасся.
Наконец Тилпинг сказал, что пора начинать, и предложил мистеру Блинкхорну разыграть монетой ворота. Когда это произошло, мистер Бультон, к своему ужасу, услышал свое имя.
– Я возьму к себе юного Бультона,- провозгласил Тип-нинг.- Он неплохо играл. Эй, юный негодяй, учти - ты в моей команде и если не будешь стараться, я тебе покажу!
Сейчас не было никакого: смысла протестовать - ведь еще немного и он навсегда избавится от общества Типпинга и всех прочих, поэтому мистер Бультон безропотно последовал за капитаном и игра началась.
Зрелище получилось не слишком впечатляющим. Мистер Тинклер, которого никак нельзя было назвать спортсменом, устроился на шлагбауме и углубился в роман с завлекательной обложкой. Более сознательный мистер Блинкхорн, напротив, вовсю бегал по полю и творил с мячом чудеса - впрочем, скорее, из чувства долга, чем из желания поразвлечься.
Время от времени Типпинг вступал с ним в вынужденное единоборство, и эти двое, сопровождаемые малым числом энтузиастов, вели сражение на разных участках поля, а остальные просто бродили по полю, обменивались ценными, по школьным представлениям, предметами и судачили о жизни.
Поль не понял, что значит "стараться". В футбол он не играл с далекого детства, да и тогда не испытывал к игре никакой любви. Но теперь, будучи, по крайней мере душой, почтенным пожилым джентльменом, решительно настроенным заботиться о своем здоровье, он не собирался даже по приказу Тип-пинга вступать в контакт с коричневым шаром, который, словно пушечное ядро, просвистел мимо его уха, а потом чуть было не угодил ему в живот.
Ему на память пришли истории телесных повреждений, полученных при игре в футбол, что лишний раз укрепило его в нежелательности единоборств со школьниками, которые вполне могли воспользоваться удобным случаем, дабы надавать ему по ногам, наставив синяков.
Поэтому он держался на таком расстоянии от мяча, чтобы, с одной стороны, не возбудить ненужных подозрений, а с другой, иметь возможность претворить в жизнь свой замысел. Наконец, его терпению пришел конец. Поль понял, что если промешкает, то доктор, который, как он знал по рассказам, имеет обыкновение если не разделить эту забаву с питомцами, то, по крайней мере, понаблюдать за ними, может в любой момент появиться, и тогда его планы рухнут, ибо он ни за что на свете не заставит себя обратиться к нему с просьбой отпустить домой.