Фантастические тетради
Шрифт:
Рис. 4.
Эффект перехвата (рис. 4) возникает при пересечении траекторий одного и того же объекта в диапазоне макро-скоростей, то есть в «катушке». На рисунке 5 выделен участок пересечения в схеме классической фигуры поимки застрявшего в петле. После торможения 1-й системы в точке С пилот выжидает отрезок времени СВ, игнорируя А — точку старта. На новый разгон он идет с точки В и налетает на траекторию таким образом,
На рис. 5, как и положено, перехват состоялся в пользу второй системы. Может сложиться ошибочное мнение, что двойником является тот, кто совершил ошибку, вывалился в прошлое, напугал до смерти свой прототип, появившись перед стартом. Ничего подобного. Всегда и везде, при любых катаклизмах и катастрофах, связанных со скоростями и не только, при раздвоении, растроении и так далее, доминировать будет последний, самый битый и опытный. Именно он останется и выживет, в то время как прочие, не натворившие ошибок и не понимающие смысла происходящего, превратятся в двойников и уберутся с арены событий.
Из всего вышесказанного следует, что устройство природы макроскоростей предназначено скорее для страховки пилота, а не для перемещений во времени. И правило «перехвата» в этом смысле создает больше удобств, чем проблем. Забегая вперед, скажу, что суть этого эффекта, как и прочих фокусов макроскоростей, с точки зрения теории АГ! объясняется предельно просто: в диапазоне «катушки» (физики его называют диапазоном ноля) нарушаются пространственно-временные пропорции физической природы, в которой созданы мы, пользователи. Грубо говоря, макролоргические величины относятся к другому, меньшему пространственному Уровню. Но это всего лишь объяснение, понимание придет позже.
Глава 3
Понимание пришло стремительно и необыкновенно легко. Сначала он нащупал в тумане зыбкую опору, затем поскользнулся и упал на нее, теплую и влажную, как язык. Он попробовал встать, но трясина колыхнулась под ним, не позволив достичь равновесия. Вся равнина была усеяна зарослями палипов. «Аль-ба, — подумал профессор, — ускользающая из-под ног планета. Не знал, что первый шаг получится таким неуклюжим». Он проснулся от досады и с завистью подумал о более удачливых первопроходцах. Проснулся в сумерках обзорного отсека технопарка на жестких футлярах антенны биолокатора и обнаружил, что совершенно один. Над ним светилась туманная полоса Малого Пояса Галактики. Он был забыт и потерян, словно первобытный астронавт, улетевший к давно погасшей звезде. Тут-то профессора осенило.
— Янтарный ковчег, — произнес он. Мягкие стены погасили эхо. — Янтарный ковчег, — повторил он и направился к лифтовой ступени, но перепутал уровень. Оказавшись в диспетчерском зале, он обратился к первому встречному брату по разуму, несмотря на то, что тот был в наглухо закрытом техническом комбинезоне и не сильно выделялся на фоне пестрых панелей. — Янтарный ковчег, — сказал Эф, — я знаю, любезнейший, вас не учили древним языкам и все-таки опишите мне, какую ассоциацию у вас вызывает это сочетание.
Оператор оторвался от работы, и луч индикатора пронзил профессора до звона в ушах.
— Вы, технари, обязаны мыслить символами. Но известно ли вам, что символ складывается из многих смысловых пластов? Если предки каранайцев назвали планету Янтарным Ковчегом, не обязательно, что суть ее в породе древесного камня.
Ошарашенный оператор поднял руки над панелью и отъехал от пульта.
— Что вы здесь делаете? Как вы попали сюда без защитного костюма? Будьте любезны, немедленно уйдите на внешние галереи.
Но Эф не был любезен. Он был чрезвычайно взволнован и возмущен отсутствием взаимопонимания. Тот факт, что он проповедовал истину не в собственном классе, а в служебном отсеке чужого технопарка, не мог служить оправданием.
— Ваш интеллект, напичканный условными рефлексами, не в состоянии осмыслить, чем отличается самый глупый человек от самой умной машины. Милый мой, как только вторичное займет место первоосновы, цивилизация немедленно покатится вспять.
С трудом, Бахауту удалось отыскать заблудившегося профессора, когда конфликт уже грозил выйти за рамки этикета.
— Приди в себя, — наставлял он возбужденного друга, возвращая его к куче упакованного багажа. — Возьми себя в руки.
В темноте профессор извлек из кармана таблетки, которые тут же рассыпались по жесткому рельефу ковра. В отсеке не было ни души, только яркие звезды выходящих из парка кораблей таяли на темном фоне, сливаясь с пыльным галактическим облаком.
— Не вздумай идти за меня извиняться. Пусть жалуются, — злился Эф, собирая впотьмах светлые бусинки таблеток и аккуратно складывая их в рот. — Пусть все знают, какие тупицы теперь обслуживают парки. Кому мы доверяем жизни — бестолковым мальчишкам, не имеющим понятия о гуманитарных ценностях бытия.
Бахаут разглядывал огни челноков, прибывающих на нижнюю палубу, и ждал, когда подействует успокоительное.
— Ну и что? Чего ты хотел добиться своей полоумной выходкой? Элементарная фонетическая симиляция — одно и то же слово переводится на десятки разных языков безо всякого смыслового сходства.
— Ничего подобного, — возражал Эф, — симиляция изобретена невеждами для себе подобных. В языке бессмыслицы быть не может. Другое дело, что мы не хотим понимать скрытого смысла. Фонетические конструкции так же устойчивы в природе, как молекулярные формулы, и так же осмысленны, как структуры генетических кодов.
От меланхоличного созерцания космоса биолог перешел к визуальному анализу каждого аппарата, залетающего в туннели технопарка.
— Только не делай вид, что ты меня не слышишь, — ворчал Эф, ощупывая пол под его ботинками.
Биолог опустил на глаза приближающую маску.
— Что ты собрался мне доказать?
— Янтарь, — поднялся на ноги профессор, — биологический символ времени, — слово «ба» в языках протоцивилизаций означало «течение судьбы», «движение космоса». Не улавливаешь общего?