Фантастические тетради
Шрифт:
В начале работы «теста» задается оптимальный «уровень напряжения», соответствующий физическим возможностям организма. В процессе этот уровень автоматически доходит до максимального, затем происходит так называемый «сброс» или «рассечение» — состояние, при котором психический накал любой мощности лишен возможности влиять на физическое состояние организма. После «теста» эти связи чаще всего восстанавливаются, но иногда нет. До стадии «рассечения» любая картинка на подсознание обратима и прокручивается сколько угодно раз: с каждым может случиться, к примеру, инфаркт, попытка самоубийства в контексте сюжета или слишком сильный шок — для «теста» это неприемлемо. При малейших признаках опасности он будет останавливать сцену, возвращаться в исходную точку и начинать сначала, оставляя пациенту лишь информационную память события и убирая эмоциональный эффект от него. И так до полного
«Тест» сам определяет, когда клиент «готов». Иногда моделирует собственные, совершенно сюрреалистические картинки, требуя продолжения работы, если видит в этом необходимость. Стандартный «тест» со всеми перерывами и расслаблениями обычно занимает несколько суток. Все можно считать законченным только после того, как «тест» сам отказался от пациента, а не взял тайм-аут по его поводу на всю оставшуюся жизнь. Иногда он начинает заниматься прогностикой и моделирует будущие психотупики — это считается редкой удачей, потому что «тест», как правило, не ошибается в прогнозах. Пациент, только что прошедший эту «экзекуцию», обычно все помнит, но мало что соображает и, мягко говоря, выглядит неважно. Но, по прошествии времени, эффект теста обязательно дает о себе знать. Само собой, что фактуриалу, прошедшему это, возвращение домой противопоказано. Он уже вряд ли выживет, будучи уязвимым в элементарных бытовых ситуациях, утратив свои прежние (фактурные) психические ориентиры. То есть, вряд ли он имеет шанс дожить до естественной смерти.
Эффект «теста» иногда сопровождается побочными явлениями и вне фактуры, которые со временем проходят. С одним из таких явлений Матлину повезло особо, потому что оно оказалось на редкость жизнестойким. В мемуарах Матлин называл его «МФ-дубль» — что-то вроде бандитской клички, но обо всем по порядку…
Описания «теста» находятся почти в самом конце мемуаров, а на том месте, где они хронологически должны располагаться, — зияет внушительная дыра… Во всяком случае, хроника ЦИФа этого периода отсутствует. Но первое появление МФ-дубля примерно совпадает с возвращением автора к своим рукописям и наводит на некоторые пессимистические размышления относительно последствий «теста». Впрочем, как бы то ни было, это не мое дело.
Глава 32
«А не взять ли мне в дорогу спортивный костюм», — спросил себя Матлин, но, посмотрев по очереди на все измерители времени, присутствующие в особняке, испытал приятное чувство стыда за свое разгильдяйское поведение. Конечно, шорты были бы куда более уместны, к тому же он успел неплохо загореть и набраться радиации. Если б его уже несколько дней не ждали в Аритаборе, он вряд ли вообще заставил бы себя подняться с дивана.
Матлин представлял себе все, что скажет ему Анна. К примеру: «Где ты шлялся, лоботряс этакий?» «Прости, моя прелесть, шеф заставил выкопать картошку под угрозой голодной зимы и перспективы до конца своих дней глотать «гербалайф» и «ширяться» физиологическим раствором. Что такое «гербалайф» — это иностранное слово, моя радость, ты все равно его не поймешь. Этим словом я называю все, чем цифовские изуверы пичкают своих подопечных, когда те отказываются копать картошку, чтобы они не утратили свой драгоценный пищеварительный тракт. Чтобы ни в коем случае этот тракт не простирался по лабораторному столу, а был, если не при деле, то хотя бы при месте. Но, душа моя, поползав полдня с лопатой по огороду, я уже не знаю, где ему место… Шеф говорит: «Это тебе не родная фактура. Ни на магазины, ни на рестораны не рассчитывай». Хорошо, что не заставляет пасти стада на склоне горы в заповеднике. Ему еще не пришло в голову разбавить мясом мой овощной рацион. Хотя после «гербалайфа» мне вообще ничего не хочется. Разве что домой к маме и, может быть, чего-нибудь с уксусом и перцем. Слушай, а почему ты решила, что должна меня понимать? И кто сказал, что я позволю тебе такое удовольствие? Знаешь, у меня впечатление, что я выиграл в лотерею что-то глобальное, немыслимое, похожее на огромный дачный участок, а теща, которая будет его обрабатывать, к выигрышу не прилагалась. Шеф никому не позволяет мне помогать. Говорит: «Его фактурные проблемы — посмотрим, как он будет решать их сам». Все это у него называется одним словом «цивилизация». Так что, мадам, до механизации труда в ЦИФе сменится еще не одно поколение экспонатов, надорвавшихся от рабского труда. Прошу извинить, объятия Морфея застигли меня врасплох. Обещаю вам, впредь этого не повторится».
— Где ты шлялся, лоботряс! — набросилась на него Анна. — Опять захрапел на своих грядках? Что с тобой? До сих пор от «теста» очухаться не можешь? Я узнала кое-что о твоей «мадам», но не уверена, что эта новость тебя взбодрит.
— Надеюсь, речь пойдет не о всемирном потопе?
— У нее родился сын.
— Кто?
— Маленький мальчик, — Анна развела руками как раз на величину новорожденного младенца, — такой же вредный, как ты.
— Я счастлив. Если б он был так же вреден, как его отец — потопа не миновать. Что ж, мне остается себя поздравить с этим событием…
Но Анна уже не слышала поздравлений, а с интересом рассматривала что-то за его спиной. Это «что-то» Фрей сам обнаружил впервые и многое отдал бы за то, чтобы Анна любовалась этой штуковиной на ком-нибудь еще. От его спины отделилось и неуверенной походкой ушло вглубь оранжереи эфироподобное существо, до неприличия похожее на самого Фрея. Существо походило, побродило, вдруг нервно задергалось, стало хватать себя за волосы и набрасываться на Фрея с беззвучными репликами, судя по артикуляции, местами нецензурные, типа: Что ты наделал… так тебя… Как ты мог… такой-то!.. это допустить! Ты отдаешь ли себе отчет в том, что произошло?
— Хм, — удивился Фрей. — Это еще что такое? Уберите от меня этот глюк…
«Глюк» бушевал, стучал ногами по полу, даже пытался надавать Фрею по мозгам. Но, в конце концов, успокоился и, сердито постояв рядом со своим обидчиком, растворился в нем, как ни в чем не бывало. Анна прокомментировала этот факт довольно конкретно: «Фрей пришел в себя». С тех пор именно этой фразой заканчивалась каждая вылазка МФ-дубля.
Второй раз Фрея «вывело из себя» известие, что срок пребывания Перры в его распоряжении подошел к концу. Машину следует вернуть владельцу в обмен на захваченный им корабль. Суф столкнулся с сиамствующими Онами неожиданно в технопарке ЦИФа и безуспешно пытался им объяснить, что «то барахло», как в комиссионке, возврату не подлежит, и уж тем более не меняется на Перру. Более того, «пряник» привязался к новым хозяевам, за ним требуется специальный уход, и планы Матлина давно изменились. Он больше не путешествует по ареалу багажом и если его как следует рассердить, в нем может проснуться фактуриал, с которым крайне опасно иметь дело. Но Оны требовали «того самого фактуриала» и с Суфом обсуждать дела отказывались. «Как знаете, — предупредил их Суф, — я его приглашу, а дальше — пеняйте на себя».
Явившись на место событий, Матлин не сразу их разыскал в помещениях парка. Гораздо больше в поисках повезло МФ-дублю, надломленному тяжелой жизнью; и он, падая на колени, жалобной мольбой стал увещевать Онов на своем немом языке не отбирать «родненького пряничка», приправляя свои вопли соплями и сентиментальными аргументами, не имеющими никакой ценности в глазах прагматически мыслящего существа.
Оны обалдели от неожиданности и бросились за разъяснением к Суфу.
— Так что, это и есть тот парень, с которым нам предстоит иметь дело?
Но Матлин уже «стоял на пороге» и, к своему удовлетворению, созерцал Онов в натуральную величину. Они действительно выглядели как сиамские близнецы и ростом едва доставали ему до пояса. Разве что, разорвав их пополам и установив друг на друга, с ними можно было чувствовать себя на равных.
— Нет, ребята, дело вам придется иметь со мной. Так что слушайте внимательно, отдельно для каждой головы повторять не буду: ваша машина, которая мне досталась при очень некрасивых обстоятельствах, мне до сих пор нужна. Поэтому назад вы ее не получите. Свой агрегат я оставляю за нее в залог и советую обращаться с ним бережно, потому что с ним у меня связано много дорогих воспоминаний. Я все доходчиво излагаю? Если что не ясно — лучше сразу переспроси(те), а если ясно — загружайтесь обратно и проваливайте отсюда с миром.
Оны оказались благоразумными существами и, не мешкая, поступили, как было велено.
Следующая серия «выходов из себя» у Матлина случилась по причине гораздо более уважительной. О ней речь пойдет в следующей главе. Но, нужно отметить, что эти выходы оказались последними. Вскоре после них МФ-дубль стремительно утратил свою яркость, активность и бесследно исчез.
Глава 33
Из Аритабора Матлина вытащило тревожное сообщение: сработал передатчик Суфа, оставленный в Акрусе, и принес известие не слишком обнадеживающее, зато лаконичное: «Спаси меня».