Фантастика 1982
Шрифт:
– Не понимаю, в чем дело.
– Сядьте ближе. Чтобы попасть в поле моего зрения… Так. Я хочу вас получше видеть. Вызвал вас я сам - Друид Восьмой. Понимаю, вас это удивляет, но привыкайте - мы с каждой моделью умнеем. Мы уже в состоянии действовать без людских установок. Я долго изучал вас, Джерар. И вы мне понравились. Хочу вам помочь. Если вы расскажете кому-нибудь о нашем разговоре, меня сразу же демонтируют. Но вам я доверяю. Слушайте внимательно. По системе Федеральной связи мне приказано, чтобы вы исчезли. Навсегда. Понимаете?
– Не
– Завтра, когда вы закончите операции, биокибер Чавар вызовет вас к шефу и поведет через виадук к транспортеру. Объяснит, если вы заподозрите неладное: “Шеф сейчас там. Ждет вас…” А возле транспортера вы неожиданно споткнетесь, ударитесь головой, вроде бы случайно упадете на ленту транспортера. Чавар сделает вид, что пытается, но не может вам помочь. И вы окажетесь в зале кремации. На всякий случай Чавар обязан сопровождать вас до самой печи. И сгорит вместе с вами. Таков приказ. Теперь понимаете? Завтра произойдет “несчастный случай”…
– Спасибо… Но прости, неужели ты можешь чувствовать жалость?
– Это просто логика.
– Логика?
– Невозможно быть мыслящим созданием и в то же время бездушным исполнителем… Ты никому не причинил зла. У тебя сын и семья. И я считаю нелогичным…
– Ты обо мне знаешь все?
– Знаю все обо всех. Но не могу не выполнить приказ.
– Почему Друид? Если действительно хочешь помочь…
– Ради кого-то из вас на демонтаж я не соглашусь. Меня заменят Девятым. Он уже наготове. А мне хочется существовать. Я просто предупреждаю вас. Вам надо скрыться.
– Но как, Друид?
– Странный вопрос. Вы свободно передвигаетесь в пространстве. Это я прикован сетью питания.
– Скрыться на какое-то время нетрудно. Тяжело жить вне клетки. Новая мудрость новой эпохи.
– Вы хотите сказать, что не можете совсем ускользнуть от них?
– Уж если они за меня принялись, это конец… Проклятый Питер Лос!…
– Вы ошибаетесь, доктор. Смерть Питера Лоса не значила так много, как вам кажется.
– Как ты можешь знать?
– Знаю все. Система наблюдения, установленная в вашем помещении, сообщила о вашей крайней нелояльности. Вот в чем причина.
– Система наблюдения? Не может быть. Она не действует…
– Об этом сказал Фред?
– Ты и про Фреда знаешь?
– Конечно, - он агент Федерального Бюро.
– Нет! Не может быть!… Он мой давний друг…
– И еще более давний агент… Жалею, что не предупредил сразу, как только заинтересовался вами. Долго вас изучал. Но вот теперь решил. Вам нужно бежать.
– Но куда? И как?
– Не плачьте, доктор Джерар…
– Нет-нет, я не плачу. Это… я так смеюсь. Я рад, что всему конец. И не нужно будет мучиться, не нужно бояться и постоянно думать: “Для чего я живу?” Антон Иванчук с биокибером Андрешем, прослушав сообщение Орлана, пришедшее после непонятного перерыва, долго сидели молча.
– Произошло что-то серьезное: Орлан не подозревает, что предыдущие два его сообщения не дошли до нас; не мог
– Немедленно отзываем Орлана. Андреш, распорядись.
Но тут в кабинет влетел взволнованный Алексей Рамен.
– Орлан Стах… погиб… - едва выдавил из себя.
– Что-о?
– Его передача прекратилась в самом начале…
– Ты… уверен?…
– Вслед за тем прекратились и позывные маяки телепортации.
– Да, опоздали… Мы опоздали!… - Антон Иванчук склонил голову к столу.
– Хьюстон город гангстеров, - тихо произнес биокибер Андреш.
– Стах был исследователем по призванию. Мы потеряли талантливого писателя, чудесного человека. Он выбился из сил. О себе не думал. И погиб…
Андреш встал и медленно вышел из кабинета.
Кончалась вторая неделя. А Орлана Стаха все не было. Зенону почти каждую ночь снился удивительный сон. Снилось Будущее…
Будто бы идет он по тропинке среди трав, зеленых и буйных, а ветер треплет ему волосы, вокруг - горы. В долине - город. Над городом - птицы разноцветные, как бабочки. Вдали в самом начале тропинки шагает Орлан Стах. Он улыбается. Зенон чувствует, как неведомая сила поднимает его в воздух. Он летит навстречу Орлану. Тот тоже пытается взлететь, но почему-то не может и виновато щурится: - Я так устал, Зенон. Очень устал. Возьми меня на руки.
Зенон подхватывает его на лету из густой высокой травы и взволнованно спрашивает:
– А куда лететь, Орлан? Куда?
– Давай в долину. Я там живу. Как долго я ждал тебя, Зенон. Почему ты задержался? У нас в две тысячи триста пятьдесят восьмом году без тебя мне было так тоскливо, Зенон. Как там твой отец, мать? Почему они не прилетели с тобой?
– Не знаю…
В долине - город. Они опускаются с гор все ниже и ниже.
Летят вдоль широкой улицы над небольшими домиками с розоватыми эллипсоидными крышами.
– Вон мой дом.
…Опускались быстро, дух захватило. Приземлились во дворе, заросшем спорышей и клевером.
– Вот здесь я и живу, Зенон. Спасибо, что помог мне. Я совсем обессилел. А это - моя жена, видишь?
Зенон замечает за окном домика лицо женщины, она стоит неподвижно, как неживая, и пристально смотрит на них; молодая, красивая, пышные каштановые волосы льются на плечи, на грудь, губы ее застыли в какой-то неестественной улыбке.
– Пошли, - говорит Орлан.
– Я сначала покажу тебе свой кабинет.
И они идут через двор к каким-то дверям, открывают их.
Глаза ослепляет яркий свет. Шагают по каменным ступеням куда-то вниз, и вдруг ступени начинают двигаться, несут их, как эскалатор все глубже, глубже, глубже. Звучит музыка, тихая и какая-то всепоглощающая, тревожная…
– Сейчас весна… Правда, Зенон?
–Правда… А что, Орлан?
– Да вроде весна задержалась в этом году. Видишь, как мало подснежников.
И Зенон замечает на стенах тоннеля, по которому они опускались, одиночные подснежники - белые и голубые.