"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
— Романов, на выход! — И лишь когда дежурный выпустил нашего приятеля за дверь, Козлов вновь взглянул на листок. — Рыжов не появился? Нет? Тогда Морозов!
Так дальше и пошло. Вызвал, опросил, отправил на улицу. Вызвал, опросил, отправил…
Никто подолгу в кабинете не задерживался, но вот какая штука — мою фамилию опер всё не объявлял и не объявлял. Умом понимаю, что кого-то он в любом случае пригласит на разговор последним, но как раз последним быть и не хотелось.
Не хотелось, а пришлось.
— Ждём на улице, — предупредил Андрей Фролов, которого опросили
Я кивнул и взглянул на дверь кабинета, не спеша проходить туда без приглашения. Много времени этим не выиграл, почти сразу в коридор выглянул капитан.
— Полоскаев? Заходи.
Ну я и зашёл, конечно же. Как не зайти.
Кабинет оказался большим, с несколькими столами, на одном из которых стояла печатная машинка, и огромным засыпным сейфом, неподъёмным даже на вид. Но других сотрудников на рабочем месте не оказалось, капитан Козлов в гордом одиночестве стоял у открытого окна и разминал пальцами сигарету.
— Куришь? — спросил он, будто между делом.
— Нет, — мотнул я головой, и сразу каким-то наитием уловил, что вопрос этот далеко не случаен и содержит в себе двойное дно, а ответ уже запротоколирован и подшит к делу.
— Садись, — указал тогда старший оперуполномоченный на стул для посетителей перед своим столом, а сам остался у окна, затянулся и выдохнул дым на улицу.
Я бы дал капитану Козлову лет тридцать пять, был он среднего роста и худощавым, с глубоко-посаженными зелёными глазами и русыми волосами, казавшимися ещё светлее из-за короткой стрижки ёжиком. Кожаные туфли, не слишком хорошо выглаженные брюки, тёмная сорочка с галстуком в тон, на спинку стула повешен блекло-коричневый пиджак. Не оттенка кофе-с-молоком, но очень близко к тому. Правда, у стиляги-Васи пола с левого бока точно не топорщилась из-за табельного «макарова», а вот у опера Козлова она топорщиться будет непременно, пусть сейчас кобура на поясе и пустая. Просто пистолет в сейф убран, надо понимать.
Вот так глянешь со стороны — самый обычный человек, не простак, но и не сильно кручёный, да только на таких должностях не сильно кручёных редко встретишь. А кто думает иначе — уже на зоне или первые кандидаты на отправку туда.
— Почему — Енот? — огорошил вдруг меня Козлов неожиданным вопросом.
Я хмыкнул, потом сдал весь расклад:
— Полоскаев, полоскун, енот-полоскун, Енот.
— Фантазёры! — Оперативник затушил сигарету, уселся за стол и потребовал: — Паспорт и военный билет.
Я передал документы, милиционер открыл первую страницу паспорта и скосил глаза на меня, сверяя лицо с фотографией.
— Губу кто разбил?
— С мопеда упал, — ответил я и будто бы случайно опустил взгляд на поцарапанную руку.
— Бывает, — кивнул опер, полистал военный билет и с некоторым даже разочарованием вздохнул. — Третья группа, резус положительный… — Он задумчиво постучал пальцами по краю стола и выстрелил в меня совершенно неожиданным вопросом: — Размер обуви?
Я бы точно ответил «сорок третий», если б не мимолётное воспоминание о том, как после прыжка через отбойник под ногами влажно чавкнула земля. На месте
— Сорок четвёртый.
Козлов перегнулся через стол и оценивающе взглянул на говнодавы.
— Не по погоде обувка, — заметил он.
— Лучше, чем кирзачи, — пожал я плечами. — Времени не было нормальную обувь купить, да и с деньгами не ахти. Гражданская одежда на призывном осталась.
В этот момент приоткрылась дверь, и к нам заглянул мордатый дядька в форменном кителе с майорскими погонами.
— Витя, что у тебя?
— Расстрел «волги». Опрашиваю свидетелей, по результатам доложу.
— А! Работай, — разрешил майор, но тут же хохотнул. — Слышал, что курсанты учудили?
— Нет.
— Проходили на патрулировании мимо компании молодёжи. Один их полицаями обозвал, ну и получил дубинкой. Оказалось, немецкий студент по обмену к нам приехал и ничего дурного в виду не имел. Международный скандал, практически!
Майор ушёл, а оперативник вновь обратил своё внимание на меня.
— Ладно, вернёмся к нашим баранам. Точнее — енотам.
«Козлам» мог бы сказать я, но решил не нарываться.
Старший оперуполномоченный начал заполнять шапку протокола и будто бы между делом спросил:
— Георгия Бунькова последний раз когда видел?
Меня так и подмывало солгать, но как раз на этом было проколоться проще всего, так что ответил чистую правду:
— Шестнадцатого утром.
— О, как! — вскинулся опер. — Где и при каких обстоятельствах?
— У подъезда стоял, когда Гера… Георгий во двор заехал. Там ещё его двоюродный брат Антон вышел. Потрепались ни о чём и разошлись. Я хотел пива выпить, а он на дела сослался, предложил позже встретиться. И нет, о своих планах не распространялся.
— А по моей информации вы вместе уехали.
Меня будто кипятком обдали, задумался даже, не стоит ли начинать юлить, но всё же решил, что Козлов блефует и свидетелей у него нет.
— Вместе? Нет, я в гараж пошёл, мопед чинить, — соврал я, но так просто закрыть эту тему не получилось.
Опер подался вперёд и буквально выстрелил в меня утверждением:
— Твои отпечатки обнаружены в автомобиле Бунькова!
У меня глаза на лоб полезли. Нет, мои отпечатки в милицейской базе присутствовали, но я точно помнил, что сразу натянул перчатки и без них в салоне «москвича» ничего не лапал, только дверцу открыл. И вдруг — такое заявление! На понт берёт?
Я покачал головой.
— Ничего не понимаю. В салон заглядывать — заглядывал. Интересно же! Но внутрь не залазил. Тут какая-то ошибка.
Козлов порылся в бумагах и разыграл удивление.
— А! Отпечатки обнаружены на ручке.
— Другое дело.
— Так ты с ним не поехал? — вновь поинтересовался опер.
— Нет.
— А кто мог поехать?
— Понятия не имею. Когда я в гараж пошёл, он ещё с братом разговаривал. У Антона спросите. Чего его не вызвали?
— Спросим. — Оперативник постучал пальцами по столу. — Непременно спросим. А с кем Георгий вообще общался? Кто мог его на дело подрядить?