Фантастика 2006 Выпуск 1(Что там, за дверью)
Шрифт:
И вдруг, словно из сумрака, сгустился черный монолит. Одним поворотом своего гранитного тела он раскидал и затушил огни лицензионных претензий. На монолите шкодливой рукой хакера была высечено:
***Кряк-бюро. Коснись меня для генерации доступа в систему.***
Нить Ариадны обвила монолит и он превратился в обычное виртуальное окно.
В этом окне хаотическая геометрия небоскреба превратилась во фрактальный рисунок. Обозначились линии, по которым происходило разрастание нанопластика. Высветилась структура управления
Вместе с потоками сигналов Грамматиков побежал по бесконечно петляющему нанопластиковому каркасу Дома Медичи.
Ширина балок порой не больше пяти сантиметров, плюс каждые несколько метров узловидные сочленения, но нельзя останавливаться ни на секунду. Едва уйдет автоматизм движений, мозжечковая ловкость, и ты — труп. А пока бежишь, телом как будто командует сверхвнимательный и стопроцентно хладнокровный капитан и мрачные внутренности здания кажутся лишь легкой паутинкой на поверхности светоносной пустоты...
Пуля прожгла балку над головой, на спину со злобным шипением брызнул расплавленный нанопластик. Одна капля попала на голую шею. Грамматиков тут же и сорвался.
Его спасла труба, которую он оседлал на манер коня, едва не раздавив при этом популярные органы, размещенные природой между ног. Спасла и одновременно погубила. Но Грамматиков это понял не сразу.
Сперва он порадовался за свое спасенное "хозяйство", может еще пригодится. Потом осмотрелся.
Труба уходила через пару десятков метров в емкость коллектора, который располагался ровно под терминалом. До цели рукой, в общем, подать.
Грамматиков сразу попробовал доползти до терминала. И тут он понял, что "приплыл".
По трубе мирно плыли себе то ли отходы, то ли конструкционные материалы, но ее наружние стенки были такие глянцево-маслянистые, что как ни кряхти, а никуда не уползешь.
Ближайшая балка — слева, на расстояние чемпионского прыжка. Грамматиков не был чемпионом, тем более в прыжках из положения сидя. Ему оставалось цепляться за трубу, ожидая, пока его сожрет изнутри голодная смерть...
Ариаднина нить юркнула в трубу. Ну, нет. Если сдохнуть, так уж лучше снаружи...
Грамматиков неожиданно стал вспоминать, как давно он не ел. Кажется, с ночи. Желудок тут же отозвался протестным бурчанием...
Грамматиков натянул на голову капюшон, придал наноактуаторам куртки максимальную жесткость, рассек металлорганическую трубу штыком, выдвинувшимся с дульной части оружия, и вложил персты в "рваную рану". Рваная рана немедленно обернулась жадной глоткой и втянула Грамматикова. С головой и ногами.
Этот кишкопровод сдавил его и потащил вперед продольными пульсациями.
Грамматиков, конечно, вспомнил о страшной участи кроликов, проглоченных удавом, но куртка более-менее держалась.
Страшнее было то, что вместе с ними прокачивались побочные продукты нанопластического автопроизводства. Они совершенно недвусмысленно пытались под высоким давлением влиться ему в дыхательные пути.
***Разрешен
Грамматиков судорожно пытался защитить руками носоглотку от настойчивых масс, которых только в порядке большой лести можно было назвать рвотными.
***Если вы не являетесь объектом, специально сконструированном для работы в каналах, вы должны немедленно совершить процедуру безопасного саморазрушения.***
Жижа, преодолев отчаянное сопротивление Грамматикова, втиснулась ему в нос вместе с букетом злых запахов.
Грамматикова вывернуло бы наизнанку, но он наполовину отключился. В этой полуотключке его покачивала Бездна на волнах невидимого света. Открылось виртуальное окно прямо в его теле. Мысли Грамматикова, пройдя через тайные программные интерфейсы и превратившись в распределенные потоки сигналов, остались его мыслями.
Они текли по углеродным и кремниевым нитям, из которых были сотканы стенки трубы, смыкали и размыкали ионные замочки, которыми соединялись нити, влетали в дендримерные молекулы, из которых вырастали новые нити, напрягали супрамолекулярные мышцы трубы.
Они различали желтые шарики атомов кремния, голубые шары мышьяка, фиолетовые крупинки дисперсного золота, пульсирующую электронную гущу квантовых ям.
Труба изогнулась, не понимая, что от нее хочет новый хозяин, напряглась, вздрогнула и лопнула. Один ее конец хлестал направо и налево пестрой жидкостью, как отвязный художник-абстракционист. Второй конец понес Грамматикова к решетке вентиляционного отверстия. Хозяин трубы, напоминающий сейчас змеечеловека, нажал на спусковой крючок автомата и, прежде чем его тело врезалось в решетку со всеми вытекающими кровавыми последствиями, разодрал ее бронебойными пулями.
Грамматиков вместе с ветерком из жидкометаллических капель влетел в открывшийся вентиляционный канал.
Шлепнулся, проехался на животе, замер и приподнял голову.
Поток жарких выхлопных газов заполнил его дыхательные пути, заставив их затрястись в кашле.
Значит, это и в самом деле транспортный терминал.
Грамматиков поднялся и двинулся вперед. Но ушел он недалеко.
Грамматиков уперся в огромный вентилятор, который гнал горячий и вонючий воздух, вращая лопастями со скоростью тридцать оборотов в минуту.
Идея пришла быстро, хотя и очень рисковая идея.
Грамматиков снял куртку, затем на пару секунд прижался к стене тоннеля и закрыл глаза.
Где-то под сердцем снова раскрылось виртуальное окно, через которое заглянула Бездна. Она влилась в Грамматикова потоками холодного бесцветного света и поглотила возбуждение, страх, сомнения. В наступившем покое включился в дело маленький сосредоточенный капитан тела.
Теперь каждая лопасть вентилятора покорилась взгляду Грамматикова и превратилась в твердую волну.