Фантастика-2009
Шрифт:
И сейчас же в зале очень кстати персонифицировался еще один объект, на который Николай Леонидович с удовольствием выплеснул все свое раздражение.
– Дама из первого ряда, вот вы, задавайте свой вопрос, – пригласил пресс-секретарь. – И представьтесь, пожалуйста!
Журналистка в первом ряду поднялась, одаривая зал лучезарной улыбкой.
– Петрова Елена, познавательный семейный журнал «Любознайка», – представилась она, явно наслаждаясь тем, что оказалась в центре всеобщего внимания.
– Задавайте вопрос, – поторопил ее пресс-секретарь.
Петрова
– Не планируете ли вы взять с собой в первое путешествие во времени журналиста? – вымолвила она и победоносно огляделась по сторонам, выискивая, видимо, ближайшую телекамеру, в которую могла бы в этот момент попасть.
Николай Леонидович прищурился, разглядывая сияющую, самодовольную мордашку журналистки. Жизненный опыт подсказывал ученому, что подобные особы уверены в своей неотразимости, считают себя идеальными творениями природы и отделаться от них очень трудно.
– Возможно, произнося это слово «журналист», вы имеете в виду себя? – поинтересовался он вкрадчиво.
– Ну, разумеется, – ответствовала Петрова Елена, продолжая лучезарно улыбаться. – Я буду вам очень полезна, потому что знаю португальский язык. На вполне разговорном уровне.
От такого неожиданного довода Николай Леонидович сильно удивился.
– И что? – спросил он. – Причем тут португальский язык?
По лицу Петровой Елены скользнула легкая тень удивления.
– Как это? Раз Христофор Колумб был португальцем, состоявшим на испанской службе, то я могу быть у вас переводчицей.
Николаю Леонидовичу показалось, что он ослышался.
– Повторите, пожалуйста, кем был Христофор Колумб по происхождению? – попросил он.
– Христофор Колумб был португальцем на испанской службе, – без запинки отчеканила Петрова Елена, словно отличница на школьном уроке, и ее улыбка достигла совсем уж немыслимых степеней лучезарности. – Как раз недавно я писала в своем журнале, что...
– А итальянского языка, голубушка, вы, случаем, не знаете? – вкрадчиво поинтересовался Николай Леонидович.
Петрова Елена недоуменно подняла брови.
– Это я к тому, – продолжал Николай Леонидович, – что португальцем на испанской службе состоял некий Магеллан, о котором, возможно, вы тоже кое-что где-нибудь слышали, но он вписал свою строку в историю человечества уже позже Колумба. А сам Колумб был по происхождению итальянцем, родом из Генуи.
Если Петрова Елена и смутилась, то лишь на одно мимолетное мгновение, после чего одарила Николая Леонидовича безмятежным сияющим взглядом.
– Всегда считала, что он португалец, – отчеканила она. – Но если нет, то итальянский я тоже могу выучить, причем за короткий срок. Я очень способна к языкам. Я однажды...
Договорить Петрова Елена не успела, потому что Николай Леонидович взорвался.
– Вон с моих глаз! – выкрикнул он. – Это уже ни на что не похоже! Этого я даже от вас, журналистов, никак не мог ожидать! Как можно работать в познавательном журнале и не знать, что Колумб по общепризнанной версии был итальянцем! Да еще ухмыляться во весь рот! До чего докатилась журналистика!
На мгновение
Петрова Елена сначала не поняла, что гнев ученого обращен именно на нее, потом не могла в это поверить, но наконец вспыхнула, ударилась в слезы, подхватила сумочку и, закрывая ей лицо, стала пробиваться к выходу сквозь густую зубоскалящую толпу.
– Христофор Колумб – португалец, – говорил ей вслед Николай Леонидович гневно, но уже остывая. – Представляю, что это за журнал такой – «Любознайка». И что это за главный редактор, который ее в этом журнале держит.
Многоопытный пресс-секретарь Академии наук знал свое дело. Ситуацию он разрядил несколькими фразами.
– Полагаю, все присутствующие уже поняли, что Николай Леонидович не планирует брать с собой в первое путешествие по времени никого из журналистов, – молвил пресс-секретарь, вызвав в зале дружный смех. – Даже если они знают португальский язык. Возможно, в другой раз? А пока предлагаю всем подождать итогов первого путешествия. Все мы уверены в том, что оно окажется успешным.
2
Если сенсационная пресс-конференции, где было объявлено, что машина времени наконец-то создана, прошла при невероятном журналистском столпотворении, то само первое в мире путешествие в далекое прошлое начиналось в присутствии лишь очень немногих свидетелей, и о времени старта не объявлялось. В лаборатории присутствовали несколько ученых, которых Николай Леонидович считал своими близкими друзьями, да еще величаво-торжественный президент Академии наук, деловитый пресс-секретарь и около десятка академических секьюрити с каменными лицами.
Из журналистов в лабораторию не был допущен никто, да и зачем? В дальнейшем эти бесцеремонные недалекие существа, для которых нет ничего святого, все равно получат необходимую информацию и, конечно, переврут ее на все лады. Пока же запечатлеть исторический момент старта на фото и видео предстояло одному лишь пресс-секретарю Академии наук.
А момент в самом деле был историческим, может быть, даже более значимым, чем, к примеру, первый шаг человека, высадившегося на Луну. И Николай Леонидович по понятным причинам чувствовал это еще острее всех остальных, за исключением разве что ассистента Василия, который отправлялся в прошлое вместе с ним, и тоже должен был испытать все на себе.
Машина времени стояла в дальнем углу лаборатории, поблескивая хромированными деталями. Близкие друзья рассматривали ее со странными лицами. Николай Леонидович и сам отдавал себе отчет, что вид у машины с точки зрения эстетики был не очень притязательным: больше всего она походила, пожалуй, на грибок, под какими в городских дворах возятся в песке дети, только не деревянный, а металлический и вдобавок не сплошной, а ажурный. Этот «грибок» был укреплен в центре круглой металлической подставки-помоста. Под ним, спинками к «грибку», разместились два кресла, похожие на те, в которых сидят авиапассажиры, а перед одним из них была панель с приборами, а еще руль наподобие автомобильного.