Фантастика-2009
Шрифт:
«И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное. И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля,
Раскатывался, гремел над городом голос Амоса, и Даник, забыв обо всем, как зачарованный внимал этим словам.
«...И показал мне великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию...»
«Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов...»
Даник ловил каждое слово Амоса и запоминал накрепко, навсегда.
«...Двенадцать ворот – двенадцать жемчужин... Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло...»
«...И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни...»
«Древо жизни!» – Даник мысленно ахнул.
«...И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему. И узрят лицо Его, и имя Его будет на челах их...»
И наступила тишина.
Амос сидел, закрыв глаза и опустив голову, и никаких знаков не было на челе его. Как и на челе Даника.
Даник встал и, навалившись грудью на ограждение лоджии, всмотрелся в улицу, вымощенную тусклым золотом. Вдоль улицы тек узкий мутный ручей, и нависало над ручьем, укрепившись корнями на обоих берегах, скрюченное засохшее дерево с обломанными ветвями. И не видно было на улице ничего похожего на престол.
– Ангелы... – пробормотал Даник и повернулся к неподвижному Амосу. – На воротах нет никаких Ангелов, я же там работал... Куда они подевались?
Амос поднял голову:
– Ангелы удалились вместе с Ним. Покинули святой Иерусалим, который и имя свое потерял. Мог ли Господь оставаться здесь вместе с нами... такими?..
– И что же делать, Амос? Что же нам делать?
– Не знаю, – тихо ответил старожил. – Я хотел бы умереть, но не могу, ибо ныне смерти нет... Он ошибся в нас...
– Что же делать? – растерянно повторил Даник.
Во все стороны простирался Эсджей, святой Иерусалим, некогда созданный для тех, кто записан был в книге жизни у Агнца, и висело над городом пустое небо. В небе не было ни солнца, ни луны, потому что некогда Сам Господь освещал город. А теперь тусклым было новое небо над новой землей...
Алексей Молокин
Человек из Армагеддона
1
Степь горела. Черно-красные палы длинными полосами ползли по ее бурой, с проплешинами шкуре. Вертолет снижался по спирали, как муха над
– Да бросьте вы, – сказал Эксперт. – Сейчас сядем, тогда и соберете.
– У меня там аппаратуры на полсотни... – начал было Журналист, но послушно сел и начал прилаживать ремень безопасности. Священник замешкался, пряча в складках рясы какую-то подобранную с пола книжечку – одежда его в тесной кабине казалась нелепой – потом занял свое место и тоже пристегнулся. Вертолет качнул рыбьим пузырем кабины и ухнул вниз.
– Эй... – возмутился было Журналист, но осекся. Его слегка мутило, так изображать из себя крутого парня не хотелось. Это там, в столице он крутой, а здесь все другое. Хотя вон Священнику, похоже, все нипочем. Интересно, где он служил раньше?
Вертолет мягко опустился на пыльный пятачок между двумя ржавыми волейбольными вышками.
– Веселенькое место. – Журналист, стараясь выглядеть бодрым, спрыгнул на растрескавшийся грунт импровизированной посадочной площадки. Вслед за ним, путаясь в рясе, выбрался Священник.
– Приветствую вас, а также нас, в Армагеддоне! – рисуясь, произнес Журналист. – Что-то здесь скучновато!
– Бог сотворил это место иным, – кротко отозвался Священник. – В нынешнее состояние его привел человек.
– Что правда, то правда, – подтвердил Эксперт. – Раньше здесь кроме степи вообще ничего не было.
Он последний из компании спустился на шелушащуюся от солнца землю и теперь возился у вертолета, вбивая в почву стальные костыли. Наконец Эксперт заякорил машину и разогнулся.
– Здесь бывает ветрено, – пояснил он. – Транспортные борта и те сносило, чего уж говорить про нашу козявку.
Журналист, сощурившись, оглядел завалившийся ангар, неопрятные ряды пятиэтажек вдалеке, выгоревший драный плакат, изображавший одуревшего от жары солдата в каске на фоне пучка ракет и самолетов. В голове промелькнула мысль, что надо было помочь Эксперту, все-таки немолодой дядька, но тошнота никак не проходила. Он порылся в карманах, вытащил таблетку «Холлса» и кинул в рот. Стало немого легче.
– Значит, здесь он и живет безвылазно все тридцать лет? – спросил он и сглотнул.
– Тут и живет. – Эксперт отвернул колпачок фляги и сделал глоток. – Я, признаться, побаивался, что шарахнет он нас чем-нибудь... С целью испытаний новой техники, однако обошлось...
– Чем это он шарахнет? Тут, наверное, давно все сгнило. – Журналисту наконец полегчало, и к нему вернулась демонстративная профессиональная беззаботность. – Я слышал, что он с чем-то возится, но ведь это несерьезно. Да и что может один старый человек? И вообще, нянчил бы лучше внуков, чем сидеть в этом пекле.