"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Поворот — вцепившись в края люка, капитан избежал новых травм, и вот уже танк возвращается на место стоянки. Стих шум мотора. Выбираясь наружу, Кондратьев ухитрился ушибить колено, зашипев от боли. Натянувшийся провод дернул его вниз, капитан торопливо вытянул разъем, стянул с мокрой головы шлем.
— Это с непривычки, — прокомментировал лихо выскользнувший следом из люка лейтенант. — Ну как?
— Страшно, непривычно, великолепно, — высказался капитан, — жаль, что все так быстро закончилось. А ваше мнение, поручик?
— Уж лучше я по земле, чем в этой железяке.
Петров спрыгнул с танка на столь вожделенную землю, солдаты подали поручику шинель.
— Когда-нибудь я сяду в первый русский танк и поведу его в бой, — неожиданно для всех заявил Кондратьев, — и не смотрите на меня как на фантазера.
— Слабо в это верится, — усмехнулся Сергей, — но посмотрим.
— Вот увидите, — не сдавался капитан. — Кстати, по этому поводу у меня к вам будет много вопросов.
— Задавайте, только наденьте шинель, а то еще простынете, ветер холодный.
— Тяни, тяни, твое благородие!
Гусеницу натягивали вчетвером, но Ерофеев крыл исключительно Кондратьева.
— Еще, еще! Хорош!
Механик, не без пижонства, в три удара кувалды вогнал палец на место.
— Все, шабаш.
Танкисты расслабились после тяжелой работы, вверх потянулся дымок от самокруток. Капитан, внешне ничем не отличимый от прочих, в таком же черном танкистском комбинезоне, привалился к катку, не обращая внимания на упершиеся в спину гайки. Давно он так не выматывался.
— Ну как вам наша танкистская доля, не передумали?
Кондратьев нехотя отлепился от стальной тарелки и поднялся навстречу подошедшему лейтенанту.
— Нет, Сергей Николаевич, не передумал, наоборот, укрепился в своем решении.
— Ну и хорошо. Всю профилактику, которую мы могли сделать собственными силами, уже сделали. Парусина для укрытия техники нужна, я слышал, тут такие песчаные бури бывают…
— Бывают, — подтвердил Кондратьев, — как снег сойдет, так и начнутся. Все заявки я давно отправил, но интенданты тянут.
— Еще какого-то штабного черт принес, — вполголоса заметил кто-то из танкистов.
От станции, привычно придерживая левой рукой шашку, шел среднего роста офицер. Причем целенаправленно направлялся к стоявшим у танков офицерам. Усы, бородка, подогнанная по фигуре, хорошего кроя шинель с золотыми капитанскими погонами. Наметанный танкистский глаз не ошибся, действительно штабной.
— Капитан Леруа, Борис Владимирович, — расплылся в улыбке Кондратьев.
Штабной капитан старого знакомого в таком виде признал не сразу:
— Кондратьев, Анатолий?! То-то, я слышу, фамилия знакомая!
Кондратьев осторожно, стараясь не сильно перемазать штабного, пожал протянутую руку. Тут же представил и Сергея.
— Лейтенант Иванов, Сергей Николаевич.
Цепкие глаза прибывшего пробежались по николаевской шинели без погон и петлиц, солдатской папахе.
— А почему, простите, вы оба в таком виде?
— Я учусь, а в шинели и при шашке в люк нырять как-то несподручно будет. Лейтенант же, хоть и состоит на довольствии, но формально военнослужащим Российской императорской армии не является, наверху никакого решения не принято, вот и приходится так ходить. А вы к нам уж не по тому ли самому вопросу пожаловали?
— Угадали, я к вам по поручению барона.
Огромная бюрократическая машина Военного ведомства, получив указание, начала неспешное вращение своих многочисленных шестеренок. Капитан Леруа, прибывший в Маньчжурию, как и Кондратьев, вместе с группой выпускников академии Генштаба, занимал должность офицера для поручений первого отдела управления генерал-квартирмейстера при главнокомандующем. Проще говоря, первый отдел — это разведка и контрразведка маньчжурской армии.
— Приказано собрать образцы стрелкового оружия, патронов, сделать снимки техники и людей, — пояснил свою задачу капитан, похлопав рукой по небольшой сумке коричневой кожи, висевшей у него на плече.
В сумке оказался архаичный, но на удивление компактный фотоаппарат с откидным мехом. Не теряя времени, капитан принялся за дело. Спуск затвора управлялся резиновой грушей, но съемка велась уже на пленку, а не на фотопластины. На эти снимки капитан Кондратьев так и попал в черном комбинезоне.
Пока упаковывали оружие, разведчик терся среди танкистов, разговаривал, угощал папиросами, явно что-то вынюхивал. Под вечер штабной капитан побеседовал и с обоими офицерами. Техническими вопросами интересовался мало, гораздо больше внимания уделял войне с Германией, причем даже не первой, а второй. На следующий день он убыл, пообещав на прощание ускорить решение вопроса с парусиной и в ближайшее время вернуться.
— Говорите, единства среди них нет?
Подполковник барон Гинекен оторвался от бумаг, привезенных капитаном Леруа, которые с интересом рассматривал, одновременно слушая доклад.
— Так точно. Основная часть настроена нейтрально, на нас смотрят даже с некоторым снисхождением…
— В их-то положении? — удивился подполковник.
— Именно, — подтвердил капитан, — они — победители, выигравшие свою войну, в отличие от нас. Причем этот взвод всего лишь часть танковой армии! Представляете, целая армия, вооруженная такими машинами!
— Честно говоря, не очень представляю. И сколь же танков может быть в такой армии?
— Судя по их рассказам, сотни, а может, и тысячи! И такая армия там была не одна. А масштаб операции! Полторы тысячи верст по фронту против миллиона японцев и семьсот верст с боями за три недели!
— Нам такое количество войск просто не обеспечить, — покачал головой барон, — а семьсот верст просто маршем пройти не один месяц понадобится.
— Вот именно! А они это сделали! Причем перед этим разбили германскую армию, вошли в Берлин и Вену.