"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Грёбанный алти! Из-за него малый левиафан едва не потопил бриг капитана Левиса!
Ну что за суеверия, а?! До сих пор кто-то верит, что алти притягивают морских охотников?
— Чтоб он сдох, выродок!
— И пошёл на корм акулам.
Остановившись, я повернулся лицом к этой компашке. Курсанты замолчали, двое из них вздрогнули.
Скривившись, я показал им средний палец — универсальный для всей Ойкумены жест, который, к слову, пришёл в нашу культуру от алти.
Ухмыльнувшись, я пошёл дальше. А эти трое молча пялились мне вслед. Никто из них даже не попытался ответить — моя победа над чемпионом Титосийских колоний Пятого моря наглядно продемонстрировала недоброжелателям, что в лицо мне лучше не грубить.
Я продолжил развлекать себя, собирая слухи и сплетни. Однако что-то интересное услышал, только когда остановился возле открытой двери кабинета моей группы.
— Эх… Все недельные карманные деньги проиграл! — беззлобно сокрушался один из моих одногруппников.
— Не ты один, — сухо ответил ему другой.
— Куча народу прогорели вчера на ставках! — воскликнул третий. — Кто-нибудь вообще ставил на Лагранджа?
На несколько секунд в кабинете повисла тишина.
Эх, никто здесь не верит в меня. Алексей Савельев не в счёт — он в другой группе.
— Я, — раздался робкий голос, как раз в тот момент, когда я решил зайти в кабинет.
Все как раз смотрели на говорившего — паренька с узкими глазами и чёрными, как смоль, волосами. Цвет не редкий, но на вид его шевелюра более жёсткая. Губы парня тонкие, щёки впалые и на них коричневые веснушки.
А ещё он носил огромные круглые очки.
Весь образ Шона де Липшека будто бы кричал: «Что ты забыл в морской Академии, парень?!»
Я знал некоторых де Липшеков ещё в своей прошлой жизни. Слышал, что у них есть традиция — старший сын обучается управленческому делу и готовится возглавить семью, второй сын в обязательном порядке становится морским офицером. А вот третий уходит в свободное плавание, но не по морским волнам, а по волнам науки или искусства. Таким образом де Липшеки поддерживают силу семьи, её статус, а также держат руку на пульсе современных достижений.
— Ты? — удивлённо переспросил Малколм Лерой. Как я понял из его вчерашнего спесивого представления, Малколм сынок какого-то капитана из приближённых Вице-Премьера Шестого Моря. Обернувшись, Лерой поморщился, увидев меня.
— Утречка всем, морские волки! — бодро поздоровался я с одногруппниками. — Шон, благодарю за веру в меня, — я отдельно кивнул де Липшеку.
— Ну как иначе-то… — неуверенно пробормотал он в сторону. — Мы же одногруппники… Как я мог ставить на другого человека.
«Ещё и на титосийца», — мысленно добавил я.
— Вряд ли найдётся много таких же, как наш Шон, — ухмыльнулся всё тот же Малколм Лерой. И вроде бы ничего обидного не сказал, но его тон и выражение лица раздражали.
Шон потупил взгляд, стараясь не смотреть на Лероя.
— Вообще-то, я тоже поставила на курсанта Лагранджа, — прозвучал уверенный женский голос, от которого Шон тут же вытянулся и просиял. — Пусть я и не любительница азартных игр, однако не могла не поддержать одногруппника.
— Хо-о-о? — скривившись, протянул Лерой, но развивать свою глубокую мысль не стал.
Я же, поймав взгляд Марселлы дель Ромберг, с полуулыбкой кивнул ей.
— Не стоит благодарности, курсант Лаграндж, — отозвалась она. — Я лишь сделала то, что должно.
Нда уж… явно есть в ней что-то от матери… Но отца она напоминает больше. Когда он был молод и искренен.
Глава 8
Тихим шагом по пристани шла пожилая женщина. Её плечи укрывала выцветшая шаль, а голову — широкополая соломенная шляпа. Любой, кто хоть сколько-нибудь разбирается в моде, отметил бы, что одета женщина очень бедно, но элегантно.
Она шла с гордо поднятой головой, а позади неё парочка довольных парнишек-оборванцев тащили плетёные корзины, полные снеди.
— Доброго вечера-с, мадам Джонсон.
— Рады вас видеть, мадам Джонсон.
— Снова с подарками, мадам Джонсон?
— Благослови вас Дева под Килем, мадам Джонсон.
Мадам Джонсон на каждое приветствие отвечала учтивым кивком.
На пристани всегда хватало нищих. Как обычных бездомных, кто в принципе не желал работать, так и тех, кому не хватало заработка, чтобы прокормить семью. Пусть с тех пор, как сын мадам Джонсон нашёл путь в Седьмое сумеречное море, нищих стало меньше, совсем они не исчезли и вряд ли когда-нибудь исчезнет.
Мадам Джонсон остановилась на просторной, огороженной площадке — месте, где береговая линия особо сильно выступала вперёд. Несколько секунд она смотрела на пришвартованные в порту корабли. Сжав губы в ниточку, женщина вспоминала свою прошлую жизнь. Когда-то давно в этот порт частенько заходил корабль её сына. Когда-то очень давно.
Сморгнув набежавшую слезинку, мадам Джонсон резко обернулась к собравшимся позади неё людям.
— Здоровья вам всем! — громко произнесла она. — Прошу вас, примите эти скромные кушанья.
Мальчишки поставили корзины с едой на брусчатку, и люди, по одному выстроившись в очередь, подходили к ним, брали то, что им нужно, и благодарили пожилую женщину.
Наблюдая за ними, мадам Джонсон тепло улыбалась, радуясь, что завела эту традицию. Правда, раньше она могла прокормить гораздо больше людей. Но последнее время её стали забывать.
Всю эту еду женщина получала в дар от тех, кто желал помочь матери легендарного капитана или проявить к ней внимание. Однако гордость мадам Джонсон не позволяла ей принимать чужие подачки. Но и выбросить еду она не могла себе позволить, прекрасно зная, что такое голод.
— Ты бы себе хоть что-то оставляла, а, — подойдя к женщине, прохрипел седобородый старина Бим. Его дряхлое тело выглядело точно так же ещё в те времена, когда мадам Джонсон гуляла на пристани с беременным животом.
— Незачем. Я не голодаю, — ответила она ровно.
— Глаза у тебя уже не те, — покачал головой старик. — Сколько ты там зарабатываешь со своих игрушек? Я же вижу, что ты вяжешь гораздо меньше, чем раньше.
— Незачем, — повторила она с нажимом. И чтобы сменить неприятную тему, спросила: — Какие новости? Что нового слышно?