"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Я понял тебя, ма…
Проклятье! Чуть не сказал привычную фразу. А мама сразу замерла и ждёт продолжения.
—…Мадам Джонсон, — закончил я. — Понял вас, мадам Джонсон. Прошу, давайте оставим эту спорную тему.
Несколько секунд она не сводила с меня глубокомысленного взгляда, а затем её сухих губ коснулась лёгкая полуулыбка.
— Ты такой загадочный, мальчик-алти. Я скорее поверю, что ты мой внук, нежели эта Марселла.
— Приятно слышать, — улыбнулся я. — Но всё же я попросил бы вас быть помягче с Марси во время вашей следующей встречи. Она чистая душа и ни в чём не виновата.
— Ничего обещать не буду! — ответила мама резко. Но затем, смягчившись, добавила: — Кроме одного. Если тебе станет грустно или понадобится моя помощь, обращайся. Чем смогу, помогу. По крайней мере, для тебя у меня всегда найдётся время и место в моём доме, мальчик-алти.
От её слов я на миг замер. Сумчатого мегалодона мне в колпак! Мама всегда была доброй к окружающим, однако нечасто приглашала гостей в дом. Ведь дом — это последний оплот, куда дозволено входить лишь избранным. А тут, после первой же встречи такие тёплые слова.
Я чуть наклонил голову и тихо произнёс:
— Спасибо, ма… Мадам Джонсон.
Глава 13
«Ты ведь не нагрубил бабушке?»
«Ты ведь ничего ей обидного не сказал?»
Примерно такими фразами бомбардировала меня Марси, когда я вернулся к друзьям после беседы с матушкой. К тому моменту девушка уже взяла себя в руки, и о её слезах напоминали только слегка покрасневшие глаза.
— Нет, — улыбнулся я. — А ты… ты постарайся сильно на неё не обижаться. Возможно, я прошу многого, но…
— Мне грустно и обидно слышать её слова, — заявила тогда Марси. — Но! На неё саму я не обижаюсь. И она, и мама — моя родня. Мне дороги обе. Меня огорчают противоречия между ними, но я не собираюсь выбирать какую-либо сторону.
Таким был ответ нашей сильной и неунывающей подруги. Право слово, гляжу на милашку Марси и думаю — если бы она в самом деле была моей дочерью, я бы ей гордился.
Да, если Шон её обидит, познакомится с отцовским кулаком…
Больше мы к теме взаимоотношений моей матушки и Марси не возвращались.
А вот тема нашего столкновения с четвёркой титосийцев напомнила о себе сама.
Курсантов из Титоса повязали стражники. У парней хватило ума не сопротивляться. Начались разбирательства, и вот что удалось установить: четырёх титосийцев видели с тремя курсантами Академии. Но сами титосийцы заявили, что перекинулись парой слов со знакомыми, а повздорили уже после между собой.
То есть и боевой артефакт использовали в междоусобной драке.
Нас же с Шоном и Марси «допросили» формально, да и сделали это профессора Академии. Нас сразу втроём пригласили в кабинет и передали слова титосийцев, с просьбой подтвердить или опровергнуть их.
Я ответил, что было всё так, как рассказывают титосийцы, а после моего косого взгляда согласился и Шон. А после, поколебавшись, и Марси.
В результате титосийцев отправили в карцер и, насколько я понимаю, думают об отчислении Мистера Чайки (который и применил боевой артефакт). А Мистер Чайка из-за сломанной челюсти толком и сказать ничего не может — мучается, бедняжка, с перебинтованным клювиком.
Ну и накеры с ними со всеми.
За всеми разбирательствами и созданием нового щита неделя пролетела быстро.
Настали выходные.
— Сожри морские охотники всех, кто придумал приёмы! — раздражённо воскликнул я, стоя перед зеркалом в гостиной утром в воскресенье.
— То есть всех алиссийцев, — кивнул Лаграндж.
— Отец, я померил уже три костюма. Если ты не успокоишься, я сбегу из дома, — я решительно посмотрел ему в глаза.
Видимо, мой взгляд пронял Лагранджа, поэтому он резко окончил пытку:
— Не стоит впадать в крайности. Этот бордовый фрак отлично тебе подходит! На нём и остановимся!
На большие светские приёмы с участием высокопоставленных гостей было принято одеваться в национальные цвета. Для нас, викторианцев, это красный, для алиссиийцев — синий, у титосейцев золотой с чёрными вставками. Княжества Республики представляют собой исключение — там в каждом княжестве одеваются кто во что горазд, и на кораблях княжеств разная форма. Но, справедливости ради, официальный цвет непосредственно республиканского флота — оранжевый.
В общем, ничего удивительного, что на мне был фрак, пусть и тёмного, но красного оттенка.
И всё же чёрта с два я бы позволил этому моднику тратить почти сутки моего времени на выбор одежды, если бы не использовал все эти субботние хождения по магазинам и примерки для своей пользы.
Между делом я поспрашивал у Лагранджа кое-что про людей, а не только про новые земли и артефакты.
Приём, на который мы так усердно собирались, ожидался быть весьма важным и значительным. Кроме того, что его устраивает дель Ромберг — властительница острова Бун, а значит по умолчанию соберётся большое количество знатных и не очень персон с нашего острова и округи, ожидалось прибытие большой шишки — Вице-Премьера Шестого моря. По недомолвкам отца и самой Мэри Кэролайн ещё тогда, на обеде в нашем доме, я сделал вывод, что этого Вице-Премьера на Буне не особо любят. А я буду выступать забавной зверюшкой. Что ж, мне, конечно, не впервой, но согласился я на это только из чувства благодарности к Лагранджу за всё, что он делает ради меня. Когда дель Ромберг ушла, он прямо сказал, что моё присутствие поможет и ему, и ей, но если я сбегу, он поймёт и не сильно обидится.
Ещё бы я бежал от каких-то сухопутных крыс!
В два часа дня мы с отцом на самоходной карете подъехали к крыльцу поместья дель Ромбергов.
И парк, и дом не уступали размерами поместью Лагранджа. Правда, обилием обнажённых мраморных скульптур, фонтанов и золочёных завитушек превосходили с лихвой.
В общем, всё было в духе дель Ромберг-старшей.
И в очередной раз я озадачился вопросом, как же так вышло, что дель Ромберг-младшая выросла такой невинной скромняшкой?
Нас проводили за дом, там в парке среди деревьев были натянуты летние нарядные шатры, где стояли закуски и напитки, а гости могли беседовать, не опасаясь, что их хватит солнечный удар.