"Фантастика 2023-118". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Войдите! — сам себя перебил ворон, а я отошла в тень сейфа, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Не сказать, что я в ней совсем уж скрылась, но всё же. Отсюда я могла созерцать спину Ара, а лучше всего — его правое плечо.
Вошедшая, легким шагом, как истинная хищница, пересекла кабинет и недрогнувшей рукой положила на стол ворона список с именами всех, кто заходил в камеру бывшей стенографистки, и шкатулку. Ар взял лист в руку и вчитался в строки.
Подчиненная же застыла на миг, ожидая дальнейших распоряжений. Пришедшая эйра на первый взгляд была олицетворением непорочности. Но что-то мне подсказывало, что попади она в смертельную ловушку — точно не умрет. Потому что демоны за Гранью ее боятся и сделают все, даже спасут ей жизнь, дабы сия особо опасная особа не очутилась в их исконном ареале обитания.
Я скосила взгляд и оценила белокурые локоны, кроткий взгляд, застенчивую полуулыбку, а на пальцах… Один ее перстень сиял алыми всполохами, выдавая запечатанные в нем чары смертоносного заклинания, второй — массивный, вполне мог хранить в себе каплю яда, — такой вот милый шлейф из опасных тайн, что скрыт маской добродетели и красоты.
А затем я из любопытства вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что написано в листке, который держал ворон. И тут же поймала на себе насмешливый взгляд вошедшей. Он словно говорил без слов о ее превосходстве. Будто она знала то, что было неведомо только мне, да и вообще недоступно для моего понимания.
Ну а я… Я взгрустнула, что не могу стать зеркалом. Ведь именно у него лучше всего получается отражать такие торжествующие взгляды хищниц в юбках. Даже если на оных не юбки, а черная униформа, как сейчас.
В общем, я еще раз пожалела о том, что не нашлось на эту ведьму своего инквизитора! Очень пожалела. Даже мысленно пожелала сей эйре в самом ближайшем будущем встретить этого жаркого мужчину с огоньком в глазах, факелом в руках и пылким желанием сжечь — пардон — согреть черномундирную девицу путем столба и костра, да и вообще познакомиться с ней поближе… Чтобы от Ара эта подчиненная была подальше!
Поймала себя на этой мысли и прикусила губу. Это что же я… ревную? Ворона? Ведь еще недавно я при встрече с его любовницей о подобном даже не думала, а сейчас… может, потому что до этого я не стояла у него за спиной, пока он удерживал щит. Не позволял смертоносным ледяным кинжалам закончить свой полет, впившись в чье-то сердце. Или это не ревность, а меня просто так уязвила эта… ведьма!
Ни тот, ни другой вариант объяснения моих эмоций меня не устраивал, но из двух зол я выбрала более понятную и решила: ворона я совершенно не ревную, это просто у белобрысой ведьмы взгляд бесячий. И точка!
Впрочем, это длилось всего несколько секунд. А потом в тишине кабинета прозвучал вопрос Арнсгара:
— Вы в курсе, лейтенант Майнок, что в этом списке из четырех имен есть и ваше?
— Да, — и столько спокойной уверенности было в одном этом ее слове.
— Тогда. Что. Вы. Делали. В камере. Сбежавшей. Рунур. Сегодня. Утром? — Каждое слово ворона — будто щелчок костяшек на счетах. — И в подробностях, Майнок.
Она на миг нахмурилась. Всего доля секунды — и вновь на лице очаровательная улыбка, которую подчиненная подняла, как рыцарь — щит. Хотя, может, именно красота и была ее главным оружием? Но то, как быстро она взяла себя в руки, говорило лишь об одном: лейтенант явно ждала этого вопроса, готовилась к нему, но давящей ауре Арнсгара сопротивляться ей было тяжело.
— Вчера я вела допрос подозреваемой Рунур. Она ничего не сказала, и эмоции тоже держала под контролем. Но мне всё же послышались некоторые их отголоски: отчаяние и сожаление. И я решила утром попробовать раскачать их. Беседой с глазу на глаз, в камере, пока подозреваемую не повели в допросную, где на нее будут давить палач и мастер печатей.
Она говорила четко, глядя ворону прямо в глаза, так, как это умеют только менталисты и эмпаты. А я поняла, что все же главное оружие этой Майнок вовсе не красота и даже не острый ум, который она пытается скрыть за очаровательными улыбками. Нет. Редкий дар тонкого эфира, позволяющий проникать в мысли и душу — вот ее щит и меч.
Я уже представила, как Ар после такого взгляда безоговорочно соглашается со всем, что бы ни сказала эта белобрысая Майнок…
— И что же вы выяснили из вашей милой женской беседы? — По тому, сколь щедро был сдобрен сарказмом вопрос ворона, даже я поняла: лейтенант старалась зря. Никакого расположения он к ней не ощутил.
— Все изложено в моем рапорте, — поджав губы, ответила лейтенант. — Если я являюсь подозреваемой в причастности к побегу заговорщицы, я готова принести кровную клятву верности…
— Пока в этом нет необходимости. Вы свободны.
Майнок вышла с прямой спиной, гордо вскинув голову, оставив после себя в кабинете молчание. Оно было из той тревожной породы, когда тишина сторожит тишину.
Ворон задумчивым немигающим взглядом смотрел на принесенную шкатулку. А я подумала, что все же подчиненная смогла воздействовать на него, притупить бдительность, затуманить разум. Но в следующую секунду раздался его чуть надтреснутый голос:
— Надо же, а ее сила растет, — ни к кому не обращаясь, в пространство заметил он.
— Почему ты не взял с нее клятвы? Отпустил? — совершенно невпопад спросила я.
— Чтобы потерять в перспективе лучшего эмпата империи? Клятвы крови резко понижают силу у магов сознания. Это особенность их дара. Об этом, правда, не говорят на лекциях в академии.
Я вспомнила, что и вправду дарам эмпатии и ментальному у нас была посвящена всего одна лекция. Дескать, он настолько редок, что его носителей практически нет. Если у вернувшегося из мира Граней его обнаруживают, то такого мага берут под особый контроль.Он обучается отдельно. Единственное, что я знала: маги сознания могут воздействовать через прикосновения. В крайнем случае — через взгляды. Самые сильные — через сны.
— К тому же, пока вы так мило перемигивались с Майнок, я поставил на нее следящее заклинание. Так что, если она связана с заговорщиками, в ближайшее время мы это выясним.
— Значит, ты специально медитировал над этими четырьмя строчками? — тоном «придушу и не замечу» вопросила я.
— И поэтому тоже… — в лучших традициях психологической пытки цвергов, которая именуется как «потом скажу», произнес ворон. — А сейчас садись ближе к окну, надо зашить тебе плечо, — с этими словами он поставил свой стул рядом с подоконником.