"Фантастика 2023-118". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Ворон опустил голову, задумчиво глянув на острие. Повисла пауза, в которой был слышен отчетливый стук капель, стекавших с Ара и ударявшихся о паркет. Наконец ворон сглотнул. Дальнейшие его слова были произнесены отчего-то хриплым тоном:
— Я думал, что они не должны быть такими длинными. Это необычно. Весьма необычно, — с этими словами он начал рассматривать мои пальцы. Его не смущало ни то, что он скорее раздет, чем одет, ни гроб, лежащий рядом.
А я оценила, как?р виртуозно ушел от темы. Вырвала руку.
— Я вообще вся нетипичная. Ни для девушки, ни для умертвия! У меня, как выяснилось, случаются даже перепады
— Тай, тогда скажи мне, раз у тебя такие перепады настроения, как мне сейчас лучше поступить: попытаться объяснить, что гробницу ещё строят, или просто не трогать тебя и тихо улизнуть обратно в ванную?
— Да, — буркнула я.
— Я так и знал, — тоном «понял то, что ни демона не понял» буркнул себе под нос ворон и выбрал третий вариант.
— Тай, мой гувернер меня учил, что перед девушкой стоит извиняться в двух случаях: если ты совершил ошибку и всегда. Поэтому — прости меня. На всякий случай, прости три раза.
И не дожидаясь моего ответа, тут же добавил:
— Но с ногтями — это действительно странно. Да и целителя в палате ты явно заинтересовала… Он увидел в тебе что-то необычное для зомби. Надо выяснить, что именно.
— Ар, у тебя прямо талант, — едко заметила я. — Ты так извиняешься, что хочется тебя убить. Хотя до покаяния такого желания почти не было.
— Талантливый человек талантлив во всем. В том числе и в умении бесить, — философски, признавая свою гениальность, согласился Ар.
— В этом ты не просто талантлив: тебе нет равных! — выпалила я в состоянии «еще немного — и в этой комнате будет два трупа, а не один».
— О да, а еще я отлично хмурюсь и достаю книги с верхних полок, — продолжил этот бессмертный.
— А я улыбаюсь и могу просто уронить стеллаж. Даже если он прибит к стене. Намек понятен? — Я выразительно изогнула бровь и оскалилась острыми клыками.
— Вполне, — незнамо чему улыбнулся Ар и, сменив тему разговора, добавил: — Кстати, мою спальню отремонтировали, так что гостевая комната в твоем полном, единоличном распоряжении.
— Спасибо, — я хмыкнула, вспомнив пух и перья от разорванной подушки, ныне устилавшие пол в гостевой.
— Спокойной ночи, — так и не поняв моего скепсиса, пожелал ворон и отправился в ванную. А я уставилась на гроб. Симпатичный такой, ровно под мои размеры. И мягкий к тому же… Ладно, соглашусь на него, если склеп, со слов ворона, не готов. Да и не нужна мне эта усыпальница особо. Так, скорее из принципа.
А когда я очутилась в своей комнате, то поразилась тому, насколько там прибрано. Судя по всему, в мое отсутствие сработало очищающее заклинание.
— Ну-с, посмотрим, что это за пижамка, — протянула я, беря в руки невесомый шелк и кружева. Спать не хотелось, но это же не повод не примерить изящную вещицу, пусть оная и исключительно для сна? К тому же я в жизни таких ни разу не носила, так хоть в смерти надену.
Покрутилась в весьма фривольных шортиках перед постелью, а потом решила прилечь. Ну правда, что ещё делать в пижаме умертвию в полночь? Вот только едва я оказалась на краю кровати под одеялом и попыталась повернуться — тут же вцепилась в подушку, почувствовав себя гусем, очутившимся на льду и едущим демон знает куда!
А все потому, что это шелковое недоразумение на мне было
Я замерла на самом краю постели, боясь шевельнуться. Зато теперь ритуал страстного срывания одежды, который так ярко описывают в дамских романах, виделся мне в слегка ином ключе. Я заподозрила, что мужчина, оказавшись с эйрой, облаченной в подобную пижамку, в одной постели, норовит побыстрее сорвать с дамы эти тряпки не от снедающих его чувств. Нет. Страсть тут ни при чем. Это просто тактика: чем меньше партнерша напоминает осклизлый обмылок, тем ее легче поймать, удержать и полюбить.
С такими мыслями я осторожно встала с кровати.
ГЛАВА 8
Дом спал, погруженный в тишину. Мне же хотелось узнать: каково это — лежать в постели в пижаме, которая стоит больше, чем сумма всех моих стипендий за пять лет учебы, при этом не рискуя ежесекундно грохнуться с кровати. Решение пришло неожиданно. Гроб!? что? У него бортики — не упаду. Опять же мягкий, уютный…
Спустя пару минут в тишине коридора раздался скрип. Не то чтобы громкий, но выразительный. Я пыхтела и тянула домовину по полу.?на оказалась тяжелой. Зверски. Словно создавшие его пытались сделать последнее ложе не столь красивым, сколь надежным. Чтобы тот, кто в него попал, точно не выбрался. Одна крышка весила как два мешка с алебастром, не меньше. Я вспомнила, как отец, затевая новую статую, перемещал оный исключительно магией. Поскольку поднять то, что тяжелее тебя в три раза, — слегка проблематично. Скорее, если ты решишь закинуть на закорки этакую тяжесть в одиночку, это она поднимет тебя. На небеса. Наверняка и ворон этот гроб левитировал в гостиную.
Но вот мне, скромному умертвию, магия была недоступна, поэтому я скрипела: и зубами от натуги, и домовиной о паркет. Да уж… когда я покину этот мир окончательно, то, чую, в последний путь меня будет провожать дюжина носильщиков, не меньше. И они как никто, будут на своих плечах ощущать тяжесть моей смерти.
Спустя каких-то полчаса я втащила свою новую кровать в комнату и смогла выдохнуть. А потом — и прилечь. И о чудо! Я наконец узнала, каково это — лежать в постели в шелковой пижаме. И пусть по периметру сего ложа были высечены руны беспробудного сна, изгнания бесов, отворота — в общем, сделано все, чтобы, даже если покойник и был при жизни тем еще упырем, пившим не кровь, а исключительно душевные силы, когда ему пришла бы эта дорогая крышка столичных мастеров, выбраться из-под оной он бы не смог. Но меня, некромантку, подобные мелочи не смущали.
Мне было мягко, удобно и… Сон подкрался как-то незаметно, сам собой. Я погрузилась в него, как в теплую ванну, наполненную пеной и источающую аромат жасмина. Казалось, только что смотрела на затейливый рисунок обоев комнаты и думала о вороне, ренегатах, своей семье да и обо всем, случившемся сегодня, а в следующий миг я, обнаженная, стояла по пояс в прозрачной озерной воде. Живая. Полная сил. Все чувствующая. Без отметин и шрамов, острых когтей и бледной кожи.
Я была свободна. Абсолютно. Безмерно. Могла позволить своему телу, мыслям делать все, что им заблагорассудится.