"Фантастика 2023-126". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Она усмехнулась, показав зубы. Румянец, заливший лицо, поблек, и голос прозвучал тверже:
— Зачем они тебе нужны?
— Хочу убедиться, что они достойны тебя. Ждать, пока Сельма переморгает информацию, значило потерять не меньше пяти минут.
— Рядом с такой хрупкой женщиной, как ты, должны быть только настоящие мужчины, — напирал я. — Те, которые смогут защитить тебя от пауков и других тварей из тоннеля. Покажи мне своих мужчин, я должен знать, что могу им доверять.
— Я сама им доверяю.
Я заглянул под кровать.
— А тебе я могу не доверять, — продолжала она. — Ларри говорил…
Чтобы совершить подвиг, не обязательно вытаскивать детей из горящего дома. Иногда приходится проявлять еще больше решимости. И я выказал предельный героизм, когда, не дослушав, что там вещал Ларри, шагнул вперед, сгреб Сельму в объятия и поцеловал взасос, грубо и напористо. Ее губы шевелились под моими, как очищенные, но еще живые креветки.
— Ларри никогда не целовал тебя, — сказал я, на миг оторвавшись от нее. — И никто из твоих мужчин не умеет так, правда?
Она не ответила. Дрожала, крепко зажмурившись, приоткрыв рот. Я собрался с духом и закрепил победу еще одним поцелуем, после чего отошел на середину комнаты.
— Где твои мужчины, Сельма?
— Ты, — она, как слепая, выставила перед собой руки, но нащупать меня не могла.
— Открой глаза. И слушай: пока я не увижу остальных твоих мужчин, я и пальцем до тебя не дотронусь. Хочешь поласкаться, показывай их.
Лицо Сельмы пошло пятнами. Она уставилась себе под ноги и через силу выдавила:
— Их… их нет.
Я задохнулся. Пусть она скажет, что пошутила! Я ее сто раз поцелую, пересплю с ней, только пусть скажет, что Делберт здесь! И Сельма будто услышала мои обещания.
— На самом деле… Не надо ревновать, Уолт. На самом деле у меня… Только один… Но он правда не умеет так целоваться. Если хочешь, я скажу ему, что отныне главным будешь ты.
Я выдохнул, выпуская колкий испуг.
— Покажи его.
Она смущенно хихикнула и пошла в гостиную, а оттуда — снова на кухню. Я шел следом, как преданный пес, и на ходу убедился в двух фактах: во-первых, без помощи Сельмы я бы ни за что не нашел ее тайник, а во-вторых, прежние Уибли были большими любителями фамильных тайн. Подземный вход — всего лишь скромный цветочек в их букете.
Сельма подошла к старому буфету на кухне, открыла нижние дверцы и стала вынимать пустые бутылки, кастрюли и пакеты с крупами. Сложив все это на полу, она вытащила полку и снова запустила руки внутрь, чтобы извлечь из темной глубины прямоугольник фанеры. В нем были просверлены десять отверстий примерно в дюйм диаметром — как раз чтобы запустить в них пальцы. Очень удобно.
Я присел и увидел, что за снятой задней стенкой буфета в стене темнеет отверстие такого же размера. Сельма встала на четвереньки и без пояснений полезла туда. Я нырнул следом. Дубовое основание буфета выдержало мой вес, не скрипнув, а руки, пройдя
Сельма поднялась, похлопала в ладоши, отряхивая пыль, и затопала куда-то в сторону. Я тоже выпрямился, ощупал стену у себя за спиной. Дыра, сквозь которую мы пролезли, была единственным серым пятном в темноте.
— Это комната Селины, — пояснила хозяйка. Я слышал, как она шарит рукой по обоям. — Когда ее отдали на заклание, папа заделал настоящую дверь и заложил окна, сказал, лучше думать, будто Селины никогда не было, но я уже знала про этот ход. И знала, что он мне пригодится.
Щелкнул выключатель. Я стоял в типичной комнате девушки-подростка. Небольшой письменный стол, зеркало, на этажерке сидят две старые куклы и плюшевый медвежонок. А на узкой девичьей кроватке — совсем не та игрушка, которая могла бы вызвать умиление у родителей.
Я еле удержался, чтобы не броситься к лежащему под одеялом мальчику. А Делберт улыбнулся. Он заметно осунулся, лицо было бледным, и глаза от этого казались еще темнее, но улыбка не потеряла яркости.
— Это мой мужчина, — с вызовом заявила Сельма. Но тут же в ее голос пробились испуганные нотки. — Он… Он скоро станет сильным и высоким, вот увидишь. Выше тебя, таким, как Ларри. И тогда я смогу ходить на танцы с ним вместе. А пока… — голос упал до заговорщического шепота, — мне запрещено прогонять его.
Кого благодарить за такое распоряжение, Сельма не пояснила. Добавила:
— Но тебя я буду любить сильнее, — и подалась ко мне, вытянув шею, рассчитывая на еще один поцелуй. Но я сделал вид, что не понял, чего хочет леди. Неторопливо осмотрел комнату (ничего, чем можно было вырубить хозяйку; вряд ли она отключится, получив по голове плюшевым медвежонком), подошел к кровати и нахмурился, вглядываясь в бледное лицо на подушке. Делберт понял, что идет рискованная игра, и даже не приподнял голову. Я сдернул с него одеяло: мальчик лежал одетым. Да здравствует стыдливая невинность, вечно мечтающая заполучить кого-нибудь в постель, но не смеющая даже вообразить, что при этом кто-то может быть голым! Она спасла нас от необходимости разыскивать одежду.
— Сядь, — грубо приказал я.
Делберт послушался. Рубашка с чужого плеча (я решил, что она принадлежала покойному мистеру Уибли) висела на нем балахоном, только на правом плече вздувался под тканью бесформенный комок кое-как намотанной ткани.
— Что это такое, Сельма? — поинтересовался я.
— Я его перебинтовала. Он поранился в туннеле. Ты хочешь его выгнать?
— Он слишком слабый, чтобы быть твоим мужчиной. Встань, мальчик.
— А может… Он ведь вырастет… — Сельма мялась, как малышка, которой хочется заполучить новую куклу, но и старую выбрасывать жалко. — Он ведь раньше тебе нравился, Уолт, я должна его оставить.