"Фантастика 2023-126". Компиляция. Книги 1-22

Руденко Борис Антонович

— Я люблю тебя, Сельма, — выдохнул, глядя прямо в округлившиеся глаза. — Всем сердцем люблю.

Если бы Энни хоть раз услышала от меня признание, произнесенное с таким жаром, она бы сразу поехала заказывать свадебный торт.

— Разреши мне быть с тобой. Умоляю. Выпученные глаза заморгали. Губы раздвинулись в недоверчивой гримасе. Но на помощь она не звала, и я, вспомнив пословицу о том, как надо ковать железо, приподнял букет чуть повыше.

— Это для тебя. Я целовал каждый лепесток, думая о тебе. Возьми, пожалуйста.

Если

она откажется — я проиграл. Но Сельма уставилась на цветы, как удав, и вдруг жадно схватила их, буквально вырвав из моих рук. Уродливое лицо нырнуло в букет, она громко втянула воздух, а я подумал, что по-прежнему стою на грани провала. Заливая поле гербицидом, я взмок, как загнанный конь. Если Мисс Чистоплотность сейчас уловит запах пота (я-то помнил, как она морщилась в танцзале), цветы вряд ли помогут. Но она объявила:

— Хорошо, — и снова понюхала букет. На порог ссыпалось немного земли: какие-то особо тугие стебли я выдернул с корнями. Прекрасная дама, к счастью, не заметила, что оформление букета несколько отличается от классического.

Вставать с колен было еще рановато, но заговорить снова я рискнул:

— Ты впустишь меня, Сельма?

Она ответила автоматически, еще не подняв глаза: — Мои мужчины дома.

— Я понимаю. Но позволь и мне стать твоим мужчиной.

Где, спрашивается, взрыв радости от такого щедрого предложения? Вместо того чтобы кинуться в мои объятия, Сельма прищурилась и покачала головой.

— Ты сбежал.

— Нет. Разве я стоял бы сейчас здесь, если бы хотел сбежать? Все было не так, дорогая. Я узнал, что ты спускалась в туннель, и понял, что должен сделать то же самое. Чтобы мы стали ближе друг другу.

Ее лицо передернулось. Плечи приподнялись инстинктивно-защитным движением, губы задрожали.

— Там коридоры.

— Да, дорогая. Много коридоров. Но я знал, что потом смогу прийти к тебе, и не боялся их.

— И пауков?

— Ни пауков, ни крыс. Они были огромными, но я все время вспоминал тебя, и это помогло мне выжить.

Звучит чистой правдой: вспомнив Сельму, восхитишься красотой крыс и поцелуешь любого паука, хоть каракурта.

Она понемногу расслабилась.

— Я тоже… Когда я там была, я думала о своих мужчинах.

— Я твой мужчина, Сельма. Разреши мне войти.

На секунду показалось, что вот-вот прозвучит согласие. Но мисс Уибли не рисковала, принимая скоропалительные решения. Отщипывая листочки от букета, она колебалась.

— Ларри сказал…

— Он все врет!

Дальше слова надо было подбирать очень осторожно: взгляды, которые Сельма бросала на О'Доннела в танцзале, исключали всякую возможность упрекнуть его в чем бы то ни было. Для всех Сельм Уибли нашего мира такие красавцы, как Ларри, всегда правы и благородны. А вот на меня она сейчас посмотрела совсем по-другому.

— Понимаешь, — доверительно понизив голос, сказал

я, — Ларри сделал это, потому что я не захотел жениться на одной из его дочерей. Может, я бы и не отказался, если бы не видел тебя. Но когда я сказал, что люблю тебя, Сельма, он очень рассердился. Вот и возвел на меня напраслину.

— Он рассердился, потому что сам хотел стать моим мужчиной? — уточнила обольстительница.

Вот черт! Что ей ответить? «Нет», чтобы разъярилась? Или «да» — и она тут же захлопнет передо мной дверь, а потом усядется у окна, как средневековая девица, ожидающая рыцаря из похода?

Кстати, многоголовый дракон, с которым благородный сэр отправился сражаться, это ты, Джейк и Делберт. Что, если твои догадки не стоят ломаного гроша, и меньшую из голов Ларри уже отрубил ? Не сообщив об этом дочери, чтобы ее не огорчать.

— Я не знаю, — сказал я. — Но я буду лучше него, если ты позволишь мне остаться. Все женщины станут тебе завидовать, Сельма. Потому что в постели я лучше их мужей.

Она покраснела. Закрылась букетом, просыпав еще щепотку земли себе на туфли, и наконец пробормотала:

— Заходи.

— Слава богу!

На кухне я не задержался. Там не стало чище и не было места, чтобы спрятать человека. Зато в гостиной Сельма прибрала на совесть. Столик и этажерка стояли на прежних местах, нигде не было ни пылинки, а вместо разбитой вазы появилась другая, металлическая (которая совершенно не подходила к обстановке). Только светлый прямоугольник на стене напоминал о недавнем разгроме.

— Тебе у меня нравится? — поинтересовалась Сельма.

— Где твоя спальня?

Она захихикала и налилась малиновым цветом. Я бы с удовольствием опробовал крепость новой вазы на ее голове, но не мог сделать этого, пока не узнал, куда идиотка спрятала Делберта. Я был уверен, что парнишка нашел к ней ключик, заговорив о любви. Даже если он терял сознание, то к возвращению Сельмы пришел в себя и заговорил ей зубы, как только что сделал это я. Поэтому и не было криков о помощи, поэтому она и явилась на танцы такой веселой. Но я не знал, в доме Делберт или нет. Если Сельма тайком увела его куда-то, чтобы никто не нашел, то оглушить ее сейчас будет ошибочным ходом. И дать знать, что я уже был в ее доме, — тоже.

Сельма, все еще хихикая, показала на дверь спальни, и я бросился туда. Конечно, в постели никого не было. Тумбочка снова прикрывала выход из подземного хода, белые шторы просвечивали под лучами заходящего солнца, и за ними никто не стоял. Я открыл шифоньер и зарылся в платья, как ревнивый муж, вернувшийся домой из деловой поездки надень раньше, чем обещал. Но нашел только старые тряпки, пропитанные кислым запахом порошка от моли.

— Что ты ищешь? — спросила Сельма.

— Хочу увидеть других твоих мужчин. Куда они спрятались?