"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Смолкни, — велел гадалке неклюд. — Видишь, чародейский сыск не палит в нас почем зря, авось обойдется.
— Приказной чин Степанов, — сказала я громко, — сюда ступай да прихвати с земли светильник, там где-то валяется.
Все замолчали; Федор скрипел снаружи сапогами, чертыхался под нос; звякнула железная ручка фонаря, полог отошел, впустив сначала косой луч дневного света, после массивную фигуру помощника, вернулся на место. Под пологом разлился теплый свет чародейского светильника.
Женщина стояла, низко опустив голову, вороные кудри почти скрывали лицо. Я присмотрелась внимательнее. Именно она мне гадать пыталась. Взгляд от нее почему-то уходить не хотел, держался, видно, чем-то неявным, но необычным. Что-то не так. Что?
— Доброго денечка, — поздоровался невпопад Федор, поднимая фонарь над головою. — Вот ведь одно к одному получается. Вашбродь, это ведь тот самый тулуп, нешто не признали?
Как? Как я должна была признать тулуп? Легион их в Берендии, неклюдов, кстати, тоже немало, а то, что пристава один и тот же тулуп, то есть неклюд… Тьфу!
— Господин Шандор, — начала я веско, — вы арестованы.
— Не так начала, красавица, — пропел мужик, — не с того. Мы люди мирные, завсегда навстречу служивым идем, законы имперские чтим и соблюдаем, но, ежели хоть одного из нас бесчестно в казематы потащат, все поднимемся.
— Ты, милок, только что бунтом мне угрожать вздумал?
— Избави господи, — веселился неклюд. — Сказал же — бесчестно.
Ситуация вырисовывалась патовая. Будь с нами человек пять подкрепления для солидности да имей я на руках хоть какие-то приказные бумаги, можно было бы и настаивать. А так… Не войну же в отдельно взятом таборе устраивать, право слово. Я постреляю, неклюды разъярятся, городские в ответку поднимутся, нам же только повод дай. Ладно, изобразим временное отступление.
— Хорошо, — притворно вздохнула я, — придется первый допрос немедленно провести. Не обессудь, если по результатам решу тебя с собою забрать…
Строевым шагом пересекла я шатер, положила револьвер поверх карточного расклада, села к столу, кивнула помощнику:
— Степанов, лампу сюда поставь, будь любезен, и снаружи покарауль, чтоб нам не мешали.
Федор отправился выполнять, неклюдка бочком попыталась прошмыгнуть следом за ним.
— Куда собралась? — рявкнула я начальственно, девка застыла. — Здесь оставайся, с тобою после разберусь. Сядь в уголке да бежать не пытайся.
Гадалка опустилась на какой-то сундучок, потупилась, сызнова пряча лицо. Поздно, милая, сыскарка Попович уже все, что нужно, в твоей персоне разглядела, но говорить пока про то не будет, изъян у сыскарки в головушке, только одно дело за раз делать может и одну мысль думать. Так что сиди пока, мучайся неизвестностью, свиристелка.
Очень не хватало мне в этот момент приказного самописца либо какого завалящего допросного формуляра. Когда за допрашиваемым сразу все записываешь, оно удобнее и уважение у собеседника вызывает.
Шандор смотрел на меня черными блестящими глазами, молчал, рожу скорчил высокомерно-глумливую: давай, мол, чародейский сыск, выкручивайся, а мы поглядим. Я собрала со столешницы колоду, перемешала ее не особо ловко, сняла левою рукою к себе, вытащила карту, положила в круге света. Туз пик.
— Рассказывай, дядька Шандор.
— Что именно, красавица?
— Почему пристава в освященной земле не похоронили?
Вторая карта тоже была тузом, червовой масти. Что это значило, я не имела ни малейшего понятия.
— Что да почему, — протянул неклюд напевно. — Ты об этом лучше сослуживцев своих допрашивай, мое дело маленькое, сказали копать, я и копал.
На столетию лег трефовый туз.
— Сказали Блохина на смерть отвести, отвел? Или, может, сам поспособствовал?
— Что за нелепица?
Перфектно! Передо мною лежало рядком четыре туза, а собеседник начал нервничать.
— Я прострелю тебе оба колена, — проговорила я мечтательно. — Регенерация у тебя, разумеется, не человеческая, неклюдская, но пару часов непременно промаешься, а то и дней. Соратникам твоим доложу, что ты не только имперские законы презрел, но и ваши, человека безвинного на тот свет отправил. Ох они не обрадуются, грех это для неклюдов, страшный грех. Знаешь, что дальше произойдет? Тебя изгонят, Шандор, непременно изгонят, станешь гаджо, сгниешь, как все они.
Я картинно принюхалась. Мой хороший приятель Бесник об обычаях своих соплеменников меня некогда просветил, он сказывал, запах гаджо далеко разносится. Но это для неклюдов, я же их органами чувств не обладаю, а сейчас просто ломаю комедию.
— Откуда ты только взялась такая разумница?
— Из Мокошь-града, — картинно удивилась я. — Чародейский приказ, надворный советник Попович. Ну так что? Бросим ваньку валять или пойдем сразу барону твоему жаловаться? Времени у меня не особо много, но уж выделю денек, полюбуюсь, как тебя сперва батогами отходят, а после… — Я понизила голос до едва слышного шепота: — «Печать отвержения» в оборот пустят, чтоб твоего внутреннего зверя запечатать.
Шандор помертвел лицом, зыркнул в сторону сидящей на сундучке девки. То, что я сейчас с такой легкостью ему сулила, было большой неклюдской тайною, со стороны в нее мало кого посвящали. Неклюды, как известно, двуипостасны, некоторые из них и наяву могут в зверя перекидываться, особливо при полной луне, но другая половинка, животная, есть у всех. Когда преступника изгоняют (преступление действительно должно быть серьезным для такого наказания), неклюдский барон запечатывает ему эту вторую половинку, или, скорее, лишает ее. Откуда я про то прознала? Так охотились мы с товарищами сыскарями-чародеями за таким вот гаджо. К слову, не без успеха.
Сразу будто постаревший на десяток лет Шандор устало сказал:
— Не убивал я Степана и на смерть не вел, не знал, на что веду.
— Пятое грудня. Ты за ним в Крыжовень прискакал.
— Не за ним, — вздохнул неклюд, — торги в тот день были лошадиные, я арлейцев пару удачно прикупил, ну и пошел в приказ, чтоб мне на купчей печать поставили, чтоб, значит, сделку заверить. У нас же уездный народ как думает: неклюд с лошадью, стало быть, украл. Вот и приходится за каждой малостью в присутствии порог обивать.