"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Умница! — Волков чмокнул меня в нос до того, как я успела отшатнуться. — А теперь, дражайшая надворная советница, нам с тобою осталось только новостей ждать. Служивых я на вокзал и к заставе отправил, разыщут преступницу.
— То-то в управе пусто, недостача у вас с работниками, господин пристав, — подпустила я шпильку. — Упустят. Тем более у Мишкиной фора была. Что застава говорит? Уезжала мадам из города?
— Нет, санки у нее приметные, одноместные беговые, на них внимание бы обратили.
— Она пешком выйти могла. Ярмарка же, многолюдие. По уму, нам человек сорок на прочесывание снарядить надобно. Мишкина, скорее всего, в толпе затеряться пробует, чтоб вечером к торговцам отъезжающим прибиться, или у знакомых схоронилась.
Григорий Ильич пожал плечами:
— Знакомые не приютят, она ведь не просто человека убила, а важную городскую чиновницу.
— Блатные?
— За такое не впишутся, — сказал Волков с сомнением и, подойдя к вешалке, взял мою шубу. — Проверим.
— Куда? — скользнула я в рукава.
— Корольку местному визит нанесем.
Приказ мы оставили на городового. Сколько у нас Мишкину ищут? Человек пятнадцать всего. Мало.
— А давай-ка, Григорий Ильич, прежде в приют заглянем!
— Как пожелаешь. — Волков предложил руку, я приняла. — За мальчишек тревожишься?
— И за девчонок. Видишь, ни одного карманника в торговых рядах и нищих на паперти негусто.
Богадельня располагалась неподалеку от храма и была двухэтажным темным доминою с решетками на окнах.
«На тюрьму похоже», — решила я, пока Грегори колотил в дверь. На стук никто не выглянул.
— Черный ход еще быть должен. Попробуем там?
Но тут дверь отворилась. Пацаненок в наброшенном на плечи одеяле посмотрел удивленно на чиновничьи мундиры.
— Здрасьге.
— К начальству веди, — сказала я строго. — Зовут как?
— Так нет никого… — начал мальчишка, но мы с Грегори уже вошли в темный вестибюль. — Митькой кличут.
Вестибюль был парадный, пол отделан мраморной плиткой, стены украшала лепнина, у мраморной же лестницы стояла огромная ваза в два, не меньше, человеческих роста. Люстра выпирала из потолка наподобие чудовищного созревшего фурункула.
— А меня Евангелиной Романовной, а это — пристав Григорий Ильич Волков.
Дмитрию было лет десять, голодных, грязных и вшивых лет.
— Тетенька Евграфьелина, — протянул пацан, — а правду говорят, что барыня того, преставилась?
— Правду.
— Совсем?
Я кивнула. Митька подпрыгнул.
— Побегу наших обрадовать, скажу, точно-преточно, совсем-пресовсем!
— Обожди, — придержала я его за край одеяла. — Хоть кто-то из взрослых с вами есть?
— Никого. С утра разбежались все, и классные дамы, и охранники, кухарка последней ушла, харчи с кухни на сани сгрузила и тю-тю. Да сами посмотрите. Там, — он махнул рукой на лестницу, — кабинеты начальственные и классы, пусто.
— А дети где?
Он махнул куда-то в сторону.
— Побег я, тетенька!
Пацан зашаркал по плиткам, Волков сказал:
— Верхний этаж осмотри, — и последовал за ним.
Много времени осмотр у меня не занял, пустые классы явно не использовались по назначению, доски были девственно чисты, аккуратно разложенные на полочках кусочки мела идеально квадратны. Пахло холодной затхлостью и немножко мышами. Учительская гостиная, напротив, выглядела обжитой, здесь был даже камин с прогоревшими до золы, остывшими уже дровами. Кабинет же директрисы, отделанный в аляповатом стиле с обилием позолоты, подвергся совсем недавно разграблению. Дверца стенного сейфа распахнута, ящики стола валяются на полу. Крысы сбежали с тонущего корабля, не забыв прихватить корабельное имущество.
— Геля!
Обернувшись на возглас, я едва удержалась на ногах. Мишка Степанов бросился обниматься.
— Малый сказал, ты пришла!
Одет помощник мой был пристойно: в справный шерстяной костюмчик, штаны заправлены в сапожки, из-под ворота тужурки выглядывал воротничок чистой сорочки.
— Экий ты франт!
— На гимназиста похож?
— Изрядно.
Мишка покрутился из стороны в сторону, я изобразила восторг.
— Его высокопревосходительство там порядки наводят, пошли.
К мраморной лестнице возвращаться не пришлось, Мишка провел меня через какую-то комнатенку, мы вышли в темноватый коридор, доски пола скрипели под шагами. Мишка рассказывал:
— Мы с Костылем как про директрису услыхали, сразу в приют бросились. А здесь тарарам форменный происходит. Начальство все подряд хватает да деру. Саней уйма, грузят на них. А спальни-то никто и не отпер даже. Ну, мы Митьку нашли, он у нас блаженненький слегка, бродит безнадзорно, его и не трогают. Митька как раз шкапчик с ключами нам показал.
Мы спустились по шаткой лестнице не на первый даже, а в подвальный этаж, в нос шибанул запах гнилой капусты.
— Там кухня, — показал Мишка, — здесь карцер и охранников закуток, тут спальня девчонок.
Я заглянула в приоткрытую дверь. Многоярусные дощатые нары, оконце у самого потолка забрано решеткой, настенный светильник едва теплится. Какой кошмар.
— Нам с Костылем, когда мы про Чикову рассказали, сперва не поверил никто. Некоторые даже собирались на промысел отправляться. Но после обговорили, решили обождать, чем дело кончится. Я говорю, непременно… — Он толкнул створку и заорал: — Говорил вам, надворная советница Евангелина Романовна придет?
Я вошла. Эта спальня была гораздо больше девичьей. Те же многоярусные нары, но в центре стоял длинный стол с лавками, на которых сидели сироты. Было их много, человек пятьдесят, совсем крохи и подростки, мальчики и девочки. Оборванные и грязные, с нечесаными головами, с какими-то болячками на лицах. Отдельно сидела группка нарядных девиц, но под румянами и сурьмою просматривалась та же болезненность, что и у прочих.
Постаравшись, чтоб голос не дрогнул, я поздоровалась. Мне ответил нестройный хор.