"Фантастика 2023-142". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Я выбрала наименее людный пирс, сняла обувь и чулки, села, спустив ноги к воде. Не летняя, но вполне себе терпимая вода, и если днем будет жарко, можно найти безлюдное место и помыться. Я сидела закрыв глаза, подняв лицо к восходящему солнцу, и казалось, что я сейчас услышу голоса ребят из съемочной группы, недовольного продюсера, и смех девочек — гримеров. Но это было-бы слишком хорошо. Улыбалась своим мыслям, и думала о том, что мне еще повезло. Справа от себя, от берега я услышала шаги и голоса людей, нехотя открыла глаза — в мою сторону двигались мужчины, я посмотрела налево — к пирсу причаливала лодка. Мое маленькое счастье одиночества было прервано. Я решила не дожидаться, когда они подойдут, быстро
Глава 11
Лошади везли по деревянным настилам легкие телеги без бортов. Груза было не много, видимо, чтобы помост не сломался. Тюки, обернутые тканью, вроде парусина, были туго перевязаны. Несколько деревянных бочек, которые меня заинтересовали больше тюков, были литров на пятнадцать. Может это вино? Из очередной, почти пустой лодки, вышел мужчина. Глаз зацепился за его непривычную здесь внешность. Брюки и куртка были шелковыми, совершенно точно, это был шелк, я видела даже издали. Брюки из черного шелка, широкий шелковый пояс, обмотанный вокруг талии, и завязанный узлом спереди. Куртка простеганная, и возможно, между слоями ткани была шерсть, или ткань. Воротник — стойка, вышивка гладью по всему воротнику, благодаря чему он отлично держит форму. Орнамент был не знаком. Нити синего и бирюзового цвета идеально шли к черному. Куртка была распахнута, но когда мужчина подошел ближе, я увидела по краю круглые железные пуговицы. Достаточно аккуратные, с двумя отверстиями. Белая рубашка из тонкого льна не как у местных — с большим вырезом под голову, а вполне из моей жизни, с пуговицами, только крупнее, чем в моем мире. Все швы были идеальными.
Я, наверно, слишком откровенно его рассматривала, забыв обо всем, и когда подняла глаза к его голове, увидела, что он улыбается и рассматривает меня. За секунду, пока я спешно не отвернулась, увидела его черные глаза под густыми черными как смоль, бровями. Лицо было южным, загорелым. Он прошел мимо, за ним следовали человек пять в похожих, но менее роскошных одеждах. Запах корицы и апельсина несся от группы шлейфом, перебивая запах моря.
Эх, а ведь я могла-бы сейчас стоять здесь в совершенно белом топе, синих шортах и прекрасных белых тапочках с синим бантом. Топ обязательно очень открытым, загар еще больше подчеркивал бы его белизну и размер груди. Загорелые колени привлекали-бы взгляды, и я пахла бы каким-нибудь шикарным парфюмом. Да, видимо, когда Бог дает женщине дополнительный жир в районе груди и светлые волосы, он забирает часть мозга — вот уже и мыслить я начала иначе. Упаси Бог, скоро начну петь, и вести блог о красоте, и умении управлять мужчинами. Кстати, песен я здесь не слышала. Некоторые что-то мяукали себе под нос, но полноценной песни не слышала ни разу.
За шелковой группой, как я окрестила сошедших с лодки мужчин, ехала, видимо, последняя телега. Лодка больше не вернулась на карабль. На телеге был деревянный сундук, что-то в рулонах, похожее на ковры, и клетка объемом примерно в куб. Я дождалась, когда телега сровняется со мной, и увидела, что в ней, на полу, прижав колени к груди, и опустив на них голову, сидит молодая девушка. Черные как смоль волосы заплетены в немыслимое количество косичек. Все косички заплетены в одну толстую косу. Волосы у корней отросли, и нуждались в расческе. На ней была белая шелковая рубаха и черные брюки. Ноги были босыми. Кожа красивого оттенка топленого молока, сразу видно, что это не загар. Она подняла голову, и посмотрела на меня. Разрез и цвет глаз как у мужчины, спустившегося с лодки. Несмотря на усталость и разбитость, во взгляде читалось превосходство. Четко очерченные губы немного скривились. Она смотрела на меня как
Телега проехала, но девушка продолжала смотреть на меня в упор, пока не скрылась в толпе, среди снующих людей и повозок. Значит, за морем есть люди другой расы. Еще из школьной программы мы знаем, что южные территории развивались быстрее, нежели север. Там людям меньше приходилось думать о выживании. Плодороднее земли, богатые рыбой моря и реки, фрукты и овощи, которые нет необходимости обрабатывать. Меня пугало многое, но одновременно и затягивало в этот мир. Моим домом стала северная земля, хотя, я была уверена, севернее наших земель были еще земли, о которых не знают мои земляки.
Вопросов было очень много, и судя по наблюдениям, этот мир как наша Земля. Он круглый, ведь солнце встает всегда с одной стороны. Смена времен года говорит об удалении и приближении к светилу. Одинаковый промежуток времени для каждого сезона. Значит, можно ориентироваться по нашим габаритам планеты. Хотя, географ я так себе, и помню из школьной программы только то, что Волга впадает в Каспийское море, реки текут к Югу, и где-то есть река Ориноко, именно так произносила ее название географичка. А со времен моих метаморфоз в области груди, мне кажется, я и эти вещи стала забывать.
Я вернулась к нашей телеге в нужное время — Севар сгружал олу в телегу покупателя. После того, как тот отъехал, он рассказал мне, что это постоянный покупатель, который берет десять кувшинов. Я спросила у Севара, не проще-ли возить олу в деревянных бочках. Он сдвинул брови, но объяснил, что проще, только вкус олы сильно меняется от соприкосновения с деревом. Он и обжигал его, и наоборот, вымачивал. Вкус становится грубым и полностью исчезает вкус травок. Глиняные кувшины были большими, но были сложности во время перевозки — они бились. Именно поэтому он сделал эти вкладыши из дерева для телеги. И третий год возит олу без страха разбить кувшины.
Я пока не решалась выставить свой товар, Севар сказал, что богатые люди будут на рынке ближе к склону дня, когда еще светло, есть торговля, но рынок становится более веселым.
— Что значит веселым? — я не знала этой части мероприятия, и поинтересовалась у Севара.
— Сегодня открытие ярмарки, значит здесь будет большой праздник. Будут танцы и песни, животные и разнообразные диковинки, — Севар было с воодушевлением начал рассказывать, но вдруг брови его снова сдвинулись, — ты же ездила с Браном, Сири, и у тебя было столько рассказов, когда ты приехала, неужели не помнишь?
— Нет, вообще не помню, отец, но очень хочу вспомнить своего мужа и нашу с ним жизнь. — я сделала вид, что сейчас заплачу, опустила плечи и голову.
— Ладно, девочка, будет тебе, — Севар понял, что зря начал этот разговор, — все вспомнишь со временем. Сходи лучше, посмотри, что привезли с местных станов пока нет толпы.
А это что, не толпа? Я и так с трудом пробиралась уже сквозь ряды. Улыбнулась Севару и решила прогуляться. Я отсчитала, что наш ряд пятый от моря. Телеги стояли «спинами» друг к другу, и образовывали коридоры. Между телегами сбоку было не пройти, фермеры таким образом боролись с воришками, да и своего рода маркетинг здесь тоже просматривался — чтобы выйти из ряда, нужно пройти весь ряд.
Ряд из нашей деревни был узнаваем, и людей за время дороги я знала в лицо, и товар был однообразен. Кувшины с олой, сушеные травки, деревянные изделия, кованые крепежи для телег и ворот, тюки с шерстью, сушёное и соленое мясо, шкуры овец и диких животных, похожих на волка. Да, Север беден своими товарами, люди трудятся на износ, чтобы прожить. Но среди северян много улыбчивых людей, они шутят, смеются. Те, кто не может выжить в деревне, уходят в Сорис на заработки, которых хватает только на жизнь здесь, а точнее — на выживание.