"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– У самого такая же ситуация, – признался Сухтелен. – Только ведь если мы все разбежимся по домам, мрак станет вообще беспросветным. Решайтесь.
Видно, серьезным аргумент Георгия он не признавал.
И тут на втором этаже захлопали револьверные выстрелы.
Офицеры дружно рванули на звук, взлетели по лестнице и остановились, не зная, в какой из открытых кабинетов бежать дальше.
Из многих помещений выскакивали юнкера, озирались по сторонам, пытались понять, что же произошло.
– Господа! Все по местам! Тревогу никто не отменял! –
Слова подействовали сразу. Юнкера послушно скрылись на своих постах, а штабс-капитан убедился, что никого больше нет, и поманил офицеров к себе.
Те подошли недоумевая. Кузьмин приглашающе показал на какой-то класс, и вид у него при этом был такой, будто случилось нечто невероятное и очень плохое.
В классе у самой двери лежал Мандрыка. Весь мундир на груди был в крови, а в остекленевших глазах застыло недоумение.
У окна лицом вниз лежал еще один убитый. Рядом с правой рукой (левая была перебинтована) валялся наган, и озарившая офицеров догадка показалась им настолько дикой, что они как по команде уставились на Кузьмина.
– Мы только вошли, а этот… – Кузьмин поперхнулся, но нашел в себе силы продолжить. – Весь барабан почти в упор. Я был чуть сзади. Не успел. Пока пистолет достал…
Он безнадежно махнул рукой.
– Почему? – выдохнул Сухтелен, будто кто-то из присутствующих мог знать ответ. – Хоть кто он?
– Толком не знаю. Пришел днем в школу и остался с нами. – Кузьмин перевернул тело убийцы.
За окном начинало светлеть, и Орловский сразу узнал покойника. Толстые щеки Вагина обмякли, а на шее даже в полутьме виднелись какие-то кровавые следы, не то порезы от стекла, не то укус. Подполковник дернулся, собрался что-то сказать, но мысли промелькнули и исчезли. Вместо них накатилось такое безнадежное отчаяние, что Георгий невольно застонал.
– Всех вооруженных и подозрительных задерживать до выяснения. Помните, среди них с равным успехом могут оказаться и наши соратники, и бандиты. Всех сопротивляющихся уничтожать на месте. – Аргамаков гарцевал перед перестраивающимся в боевой порядок отрядом.
Пехотинцы проворно покинули повозки и теперь разворачивались в цепь, в колонну собирался эскадрон, многозначительно урча подползали броневики, чуть дальше в полной готовности находились орудийные запряжки.
Впереди же, освещаемый заревом пожаров, лежал Смоленск, возможно – центр будущего возрожденного государства.
Аргамаков на мгновение задумался, ничего ли не забыл, и вдруг спохватился:
– А где оркестр? Мы домой идем. Поэтому давайте музыку! Друзья пусть радуются, враги – трепещут!
Оркестр торопливо выстроился в первых рядах, музыканты приникли к инструментам, и полковник, как на параде, рванул из ножен шашку:
– Вперед!..
В класс шумно ворвался Раден, а за ним – Ольга.
– Слышите, господа? Слышите? – взволнованно прокричал барон.
– Что?
– Да вы прислушайтесь! Ну!
И осекся, застыл над полковником.
Но
Где-то очень далеко, на грани слышимости, словно возвещая приход дня, победоносно и бодро звучал неувядающий Егерский марш…
Алексей Волков
Клинки надежды
Глава первая
Петьку гнал страх. Он был так велик, что начисто подмял под себя все остальные чувства, включая такие обычные, как зрение, обоняние, слух. Петька даже не сознавал, по каким улочкам пролегал его петлистый путь, при всем том, что в городке он знал каждый закоулок.
Быстрее, пока слушаются ноги и есть хоть какой-то шанс спастись! Быстрее!
В голове шумело. В мире оставался единственный звук: бешеный стук сердца, лихорадочно гоняющего по венам кровь. Никакие другие звуки просто не могли прорваться сквозь его удары. Да если и прорвались бы, Петька вряд ли сумел осознать, что именно слышит в данный момент.
Силы человека не беспредельны. Как бы ни подгонял страх, бег постепенно превратился в свое жалкое подобие. Петьку пошатывало, ему лишь казалось, что он продолжает нестись, на деле же он едва брел, а потом наступил закономерный финал. Ставшие тяжелыми, словно чугунными, ноги окончательно отказались поддерживать тело, и Петька упал.
Он лежал, судорожно глотая вязкий воздух. В глазах стояла тьма, в которой мельтешили красные огоньки. Или – кровавые?
Сердце оставило свои попытки проломить грудную клетку. Дыхание потихоньку успокаивалось. Даже шум в голове стих. Зато вместо него в сознание прорвались звуки снаружи. Выстрелы, прощальные взвизгивания собак, крики людей… В этих криках слышался такой ужас, что, несмотря на весну, по коже гимназиста пробежал мороз.
Возродившийся страх подталкивал к действиям и в то же время лишал немногих оставшихся сил. Петьки хватило лишь на то, чтобы встать на четвереньки и кое-как перебраться к кустам.
Впрочем, это и к лучшему. Как раз с той стороны, куда собирался бежать парнишка, раздался перестук копыт, позвякивание сбруи, отзвуки бодрых мужских голосов…
Страстно захотелось стать камнем, каким-нибудь пнем, чтобы всадники проехали мимо, не обратили внимания, не мучили и не убивали. Кому придет в голову мучить пень? Это же не человек с его нежной плотью!
Мышцы одеревенели. Тело застыло в неудобной позе. Душа же молила: «Лишь бы пронесло! Лишь бы!.. Господи, если ты есть, помоги, спаси, помилуй!..»
Всадники приблизились. Несмотря на весь свой страх, Петька невольно попытался взглянуть на них. Попытался, но не смог. Он вообще ничего не видел вокруг и даже перестал понимать, есть ли у него глаза, или нет. Именно так, ведь существует разница между кромешным мраком вокруг и собственной слепотой.
Но и слепота уже не могла напугать Петьку больше, чем он был напуган всем предыдущим. Ведь если не видит он, может, не видят и его?