"Фантастика 2023-172". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Уши Тара уловили звук чьих-то шагов в коридоре, и он жестом приказал легату Второго легиона замолчать.
— Так вы говорите, что слуги прибудут во второй половине дня? — спросил он, выждав некоторое время, чтобы неизвестный мог дойти до распахнутых дверей в его покои.
— Точно так, Ваше Высочество, — и глазом не моргнув, поддержал игру принца легат.
— Хорошо… Одноглаз? — крикнул Тар в сторону дверей, заметив мелькнувшую в проеме фигуру старого пирата. — Не стой на пороге, заходи. Ты что-то хотел?
— Твое Высочество, — развязно зайдя в покои принца, Гварт наградил Дорга быстрым взглядом, но тут же потерял к нему всякий
— Ладно, иди, — смилостивился Тар. — Но будь осторожен, в городе неспокойно.
— А когда в имперской столице было спокойно? — беззаботно заметил Гварт. — Разве что, когда один принц сидел на Скале. Но я сильно в этом сомневаюсь.
— Вернемся к нашим делам, — Тар вновь посмотрел на Дорга, а когда Одноглаз вышел, указал подбородком на дверь. Обостренные кровью дракона чувства — хорошо, но лишняя осторожность никогда не бывает лишней. — Я просмотрел предложенный вами список слуг. В целом он меня устраивает…
Поняв невысказанный приказ, легат осторожно подошел к дверям. Выглянул в коридор.
— Все чисто, он ушел.
— Ты уверен, что печать моей матери была подлинной? — продолжил прерванный разговор принц.
Дорг задумался, а затем решительно кивнул:
— Да. Я видел ее десятки раз. Танцующий единорог — это был именно он.
Никто уже не помнил, почему вставшего на дыбы единорога, герб Императрицы Имсаль, прозвали танцующим, но это название прижилось. А в последствии стало девизом первой императрицы.
— Рассказывай, во всех подробностях, — приказал Тар, усаживаясь в одно из кресел. — Садись и рассказывай…
Когда Дорг ушел, Тар потер лоб. Судьба личной печати матери все никак не шла у него из головы. Одна такая печать, только отца, один раз полностью перевернула всю его жизнь. Разделив на «до» и «после». И вновь в игру вступает печать. Случайное совпадение или все та же безжалостная рука? Один раз сработало, почему бы не провернуть все вновь?
Что могло произойти с печатью его матери?
Личная печать — это магический артефакт. Подделать ее сложно, но вполне возможно. Дорг мог ошибаться, и настоящая печать погибла в огне, вместе с первой императрицей. Разъяренные белые весьма спешили с ней расправиться, устроив очищающий костер прямо на поле последнего боя. Им было с чего рассвирепеть. Мать Тара не зря считалась одной из самых искусных одаренных империи. Одно воплощение Пресветлого, три предвестника и десятки флагеллянтов — слишком высокая цена за одну императрицу.
Если печать не сгорела, то логично предположить, что она досталась белым. Но зачем белым нападение на свой храм? Схватка, судя по ранениям легионеров и потерям, была жестокой. Да одно то, что у белых в храме оказался маг, предвестники и куча флагеллянтов говорит против этой версии. Белым жрецам придется немало потрудиться, чтобы объяснить императору, откуда у них столько воинов в столице империи и зачем они им понадобились.
Хотя с последним, судя по этой ночи, проблем не будет.
Что еще?
Жрецы могли передать печать одному из кланов Авенторга, что равносильно передаче Красному двору. И императрица Лиара решила сыграть в свою игру, укусив руку дающего.
Вполне возможен и иной вариант, печать никогда не попадала в руки белых, а осталась у одного из приближенных его матери.
Кто?
Он плохо помнил те дни. Абсолютная темнота и дикая боль. День за днем. Неделя за неделей. Это сводило с ума без всякого демона. Сначала, загоняя коней, его полумертвое тело везли из Ренгронга в Восточный Страж, ставку матери, где Первая императрица спешно собирала стоявшие на границе легионы, чтобы двинуть их на столицу, посмевшую покуситься на ее сына.
Красный двор, Синий, сам император — ей было все равно!
Потом был ритуал, из-за подготовки к которому мать отстала от двинувшейся в поход армии. Вмешательство Белых жрецов, спутавшее восставшим все карты. Отчаянное бегство и жертва матери.
Сейлан? Она была в то время с его матерью и даже помогала готовить ритуал. Это вовсе не означает, что вторая императрица причастна, но она может знать, кому досталась печать с танцующим единорогом.
Но все это потом, а сейчас нужно позаботиться об остатках Второго Крепкого, скоро ему понадобятся верные клинки.
Много верных клинков…
К долгожданному свиданию Тибер подготовился основательно. Даже повозку подобрал по вкусам Тара. Ведь вкусы Тара — это вкусы Кэры. Других, у одержимой учителем ученицы, просто нет. Неоткуда им было появиться.
— Расслабься, — дружески посоветовал он зажатой и настороженной девушке. — Я не кусаюсь. Знаю, последнее наше свидание закончилось не слишком хорошо, но сегодня обойдемся без мертвецов. — Заметив на улице отряд стражников, который шел по направлению к Зеленому двору, он небрежно задернул шелковую занавеску и излишне живо, отвлекая внимание Кэры от происходящего на улице, продолжил: — Куда лари желает поехать? Имперский дворец? Улица Пряностей? Там лучшие лавки в городе? Или на озеро? Погода прекрасная, можно взять лодку.
— Не знаю. Все равно, — вздохнула Кэра.
Эту повинность придется отбыть. Тибер сдержал свое слово — нашел нужного ей щенка.
Нет, Тибер не был ей противен. Уродом она его тоже не считала, даже находила достаточно симпатичным. Да и характер у Третьего принца легкий. Правда, его насмешки бывают довольно злы, но она никогда не становилась объектом этих насмешек. Главная проблема Тибера в том, что он не Тар.
Настроение Кэры испортилось окончательно.
— Может немного вина? — предложил Тибер. Ловко достав из-под сидения корзинку, накрытую тканью, которая при ближайшем рассмотрении оказалась плащом. Картинным жестом откинув плащ, он достал из корзинки глиняную бутыль с яркой рунической печатью.
— Благодарю. Нет.
— Это очень хорошее вино. И совсем не крепкое, — в голосе Тибера появились просительные нотки. — Я не имею привычки спаивать женщин, — хмуро заметил он. Помедлил и добавил: — Разве что шлюх, но они и сами рады.
— Откровенное признание. Странную манеру ухаживания ты выбрал, — природная вредность взяла свое, заставив Кэру сделать едкое замечание.
— Зато я честен. А это уже немало, — Тибер пожал плечами. — Нет, так нет, — он не без сожаления убрал глиняную бутыль обратно в корзинку. — Позволь совет. Не путай влюбленность с любовью. Вглядись в себя, ты любишь Тара Валлона или некий нарисованный в своем воображении образ. Школа моего брата лед и он сам похож на ледяную гору. На ярком солнце она сверкает так красиво, что глаз не оторвать, но дотронься — обожжет своим холодом. Я не помню, чтобы было иначе. А после смерти Первой императрицы все стало только хуже. Он не любит тебя, ценит, как полезный инструмент, но не более того.