"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Драться… Но как? – сказал Реммевагара.
– Если бы только знать, где они полетят… и когда… – сказал Моркобинин. – Можно было бы снять их из пулеметов.
– Да, но это мы никак не сможем узнать, – вздохнула Квендихен.
Маха покосилась на Хелькара.
– Они пойдут через Дункелайс, и скорее всего ночью, – сказал тот.
– Почему? – с большим интересом спросил Тиндекет.
– Потому, – грубо отрезал Хелькар. – А пулеметы… Ну, если они полетят очень низко, тогда может получиться.
– Тучи! – воскликнула сестра Че, и добавила, сузив глаза: – О, они полетят очень низко… брюхом за скалы будут цеплять!
Каоледан, напуганный резко изменившимся лицом и тоном матери, заплакал.
– Пойдем спать, заинька, – сказала сестра Че.
Мальчик подбежал к ней и уткнулся лицом в живот. Эльфка обняла его.
– Ладно, мы пойдем, – сказала сестра Че. – Я посмотрю книгу заклинаний, может быть, найду что-нибудь еще.
Они с Каоледаном покинули зал.
– Я вижу, надо все хорошенько обдумать, – заметила Маха. – Давайте этим и займемся. Успокоимся и подумаем. Идея сбить гросайдечей из пулеметов хороша… но уж больно необычна. Может быть, есть другой выход? Более простой и надежный. А мы не видим его потому, что сильно испугались?
Некоторое время партизаны сидели в тишине, только смеялся Тиурику, которого Тиндекет в задумчивости подбрасывал на руках.
– А мне их жалко, – сказала Квендихен тихо.
Моркобинин приподнялся на локте.
– Кого?
– Этих людей, наездников… и дракончиков.
– Да, это странно, – сказала Маха. – Между нами и Боремией нет войны. И никогда не было, у нас даже общей границы нет. Почему они летят на нас?
– Мы в войне с Мандрой, а Боремия – имперская провинция, – сказал Хелькар.
– Нашла, кого жалеть, – фыркнул Моркобинин. – Лучше нас пожалей.
– Лучше спой нам, Квенди, – попросил Реммевагара. – Под хорошую песню и думается лучше.
– Дай мне лютню, Морко, – попросила девушка.
Эльф выполнил ее просьбу. Квендихен провела рукой по струнам, немного подстроила инструмент, набрала воздуху в грудь… и вдруг заплакала.
– Простите меня, я не смогу, – пробормотала она сквозь слезы и выбежала из зала.
Моркобинин ушел вслед за ней. Реммевагара откашлялся.
– Тогда я спою, – сказал он. – Никто не возражает?
– Ну, попробуй, – ответила Маха.
Полуэльф подошел к дивану, взял лютню, и уселся на полу.
– Песня Короля-Призрака, – сообщил он.
Тиндекет заметил, как Маха и Хелькар снова обменялись взглядами – быстрыми, почти незаметными, но блеснувшими словно острия пик в лунном свете.
Мне никогда не забыть ни о чем. В храме погасло древнее пламя. Черное знамя под светлым мечом пало и втоптано в грязь сапогами. Мертвые струны не зазвенят, лишь над пожарищем каркает ворон. Что ж вы стоите? Убейте меня. Или боитесь, псы Нуменора?У Реммевагары был приятный голос, а песню, судя по размеру и плавным, пышным поэтическим оборотам, сочинил кто-то из Народа Звезд. Но Тиндекета заинтересовало другое. При слове «Нуменор» по лицу Хелькара прошла тень – слишком мимолетная, чтобы считать ее гримасой ненависти или презрения, однако слишком отчетливая, чтобы ее не заметить.
Назгул! И страх словно ветер. Я ведь один! Так что вы же встали? Верно, я назгул и все же смертен – ваши мечи из заклятой же стали. Сдвинуться с места никто не посмел, горькие мысли хлещут, как плети, Ранят больнее мечей и стрел. Мой Властелин, молю я о смерти… Знаю, ты скажешь: «Не вышел твой срок». Память каленым железом не стынет. Я не прощу, стал я ныне жесток! Ненависть – мне имя отныне. Мордорский воин, крылатая смерть, меч Саурона, гнев Саурона. Всадник отчаянья. Имя мне – Месть. Память мне стала стальною короной [263] .263
автор песни imaginaryhawk
Реммевагара провел рукой по струнам в последний раз.
– Никогда не слышал обо всех этих назгулах, Сауронах, Мордоре и прочем, – заметил Тиндекет, со странным любопытством наблюдая за лицом Хелькара. У того не дрогнула ни одна ресница.
– Но что это за крылатая смерть? – спросила Глиргвай. – У назгула были крылья?
– Нет, – сказал Реммевагара. – Он летал на каком-то крылатом чудовище, созданном темной магией.
– Нам бы сейчас этого назгула, – вздохнул Тиндекет. – Вместе с чудовищем!
– Он же был злым, как я поняла, – заметила Глиргвай. – Вряд ли бы он помог нам.
Маха поднялась с ковра.
– Пойдем покурим, Хелькар, – сказала она.
– Может, ты покормишь сначала? – заметил Тиндекет.
– Он не хочет есть, – ответила недовольная Маха.
Тиурику, тонко почувствовав момент, протянул ручки к матери и тоненько заплакал. Маха хотела рассердиться, но передумала и рассмеялась.
– Он всегда играет на твоей стороне, – сказала эльфка, взяла ребенка и покинула зал.
Тиндекет подошел к камину, оперся на украшенную причудливыми фигурку полку.
– Ну что же, – сказал он, глядя на Хелькара в упор. – Нам называть тебя «ваше величество»?
– Не понял?
– Брось, – сказал Тиндекет. – Ты сразу сказал, где они полетят – потому что сам летал здесь. Но это все твои личные дела, назгул, меч Нуменора…
– Меч Саурона, – глухо поправил его Хелькар.
Глиргвай тихо ахнула. Тиндекет беспечно махнул рукой:
– Теперь ты Махин меч, Морана отдала тебя ей! Ты можешь призвать эту… летучую тварь?
Хелькар поправил заколку. Блики волшебного пламени из камина отразились от впаянных в эмаль крохотных изумрудов, пронеслись по стене россыпью зеленых световых зайчиков.
– Мы… мы нехорошо расстались, – сказал он угрюмо. – Она услышит, если я позову, но не знаю, придет ли.
– А Маха знает, что у тебя есть…тварь? – спросил Реммевагара.
Хелькар кивнул.
– Вот почему ты не сказал о ней сразу, – сообразил Тиндекет. – Я сразу удивился, что ты в кои-то веки решил положиться на пулеметы. Но ты попробуй, позови.