"Фантастика 2023-195. Книги 1-17

Шевченко Ирина

Теперь же, сидя в ельничке, Василиса спокойно жевала пирожок с морковкой, почти не прислушиваясь к болтовне Горыныча с купцами, пока их люди успокаивали лошадок. Животным соседство с трехголовым созданием радости не доставляло. Они пытались пятиться, упирались, отказывались приближаться к нему ближе, чем на два десятка шагов. Увы, сам Горыныч тоже не мог отойти подальше — как назло именно в этой части дороги был лесок. Взлететь тоже не получилось бы — слишком велик был риск сдуть и купцов, и лошадок с телегами.

Одна из особо заартачившихся лошадок

начала молотить копытами воздух. Мальчишка, пытавшийся успокоить ее, чуть не получил копытом по лицу. Только когтистая лапа, схватившая за воротник и вовремя отдернувшая в сторону, спасла от верной смерти.

— С-спасибо, — промямлил он, оседая в снег.

— Совсем дурная, — вздохнула правая голова.

— Угу, — поддержали две остальных.

А потом змей протянул ей остававшийся в другой лапе кусок хлеба. Животина сначала шарахнулась в сторону и жалобно заржала, видно решив, что пришла ее смерть. Потом втянула носом воздух и учуяла знакомый аромат. В какой-то момент любопытство и желание получить лакомство пересилило страх, лошадка приблизилась и взяла у Горыныча подачку.

Пока лошадка лопала краюху, мальчика пришел в себя, после чего быстро схватил строптивое животное за узду и повел по дороге мимо страшного трехголового чудища, которое уже извлекло из мешка новый каравай. Впрочем, с остальными лошадьми такой проблемы не возникло. То ли остальные были изначально спокойнее, то ли тот факт, что от Горыныча пахло исключительно хлебом, но остальной караван быстро провели мимо. Животные нервничали, косились в сторону Змея, но в остальном слушались спокойных и уверенных людей. Разве что та самая испуганная потом еще раз потянулась в сторону возмутителя спокойствия за добавкой, но расстояние между ними было большим. Благо, конюх не растерялся, и тут же угостил животное посыпанной солью горбушкой.

— Что, Горыныч, — подошел к нему глава каравана. — Опять бегаешь, аки савраска, сугробы уминаешь?

— Бегаем, — Панкрат Тимофеевич, — согласно кивнули головы. — Зато вы потом по ровненькой дорожке катаетесь.

— Да, не без этого, — усмехнулся купец. — Ты как в Городец придешь, на мое подворье загляни. Подарок тебя там дожидается?

— Подарок? — нахмурились головы.

— Сказитель один, — уточнил мужчина, засовывая пальцы под пояс.

— Тот самый? — ахнул Змей.

— Да, тот самый, — согласно кивнул купец.

— Ох, благодарствую, Панкрат Тимофеевич, — вытянулась правая голова.

— Век молиться за тебя буду, — расплылась в широченной улыбке левая.

— Как вернемся, закажу в главном храме молебен о здравии твоем, — торжественно пообещала средняя.

Василиса удивленно уставилась на Елисея, всем видом требуя разъяснить, о каком таком сказителе идет речь. Мальчишка только отмахнулся, мол, и так Горыныч все расскажет. В том, что оставшийся путь они преодолеют в рекордные сроки, можно было и не сомневаться.

Между тем обоз успешно преодолел нежданное препятствие. Люди заняли свои места, купец взгромоздился на стоявшего немного в стороне крепкого коня,

способного, по мнению Василисы, не то, что хозяина нести, легкий танк из болота вытащить, и караван тронулся дальше. Это только кажется, что торг идет исключительно в теплое время года, когда реки свободны ото льда. О нет, торговое дело не ждет, что лишний раз подтвердил встреченный купец. Вытаскивают из каретника сани, запрягают смирных лошадок и путешествуют по городам, что в стороне от рек находятся. По зимнему пути удобнее всего привозить людям то, что они не могут произвести у себя, а в придачу слухи, сплетни рассказать да показать интересные диковинки.

Когда последний воз скрылся за поворотом, Горыныч позволил своим спутникам выбраться на дорогу. Василиса и Елисей долго отряхивались, благо хоть в сапоги снега не набилось. А потом девушка поинтересовалась:

— Горыныч, а что это за сказитель такой?

— Так Иванко Сказочник, — благоговейно выдохнула средняя голова.

— Учитель наш, — добавила правая.

— Самый известный сказитель Московии, — умилилась левая.

— А насколько ему доверять можно? — поинтересовалась Василиса.

Головы тут же надулись и отвернулись.

— Уж прости Горыныч, — осторожно заговорил Елисей, — но тут сказать сложно. Слишком много тайны вокруг него. Люди о нем всякое говорят. Кто считает, что он с темными силами знается, что утверждает, что со светлыми богами. В храмах его никто не видел, в темных капищах тоже, равно как и в светлых. В одном все сходятся — голос у него замечательный. А уж сколько песен знает — того и сам не ведает. Перед Рождеством он всегда в Городец приходит, то у кого из купцов али бояр останавливается, то на подворье монастырском каком. Новые песни рассказывает, чтобы записали их для потомков, да желающих обучает. А чего от него ждать — то не ведомо. Он даже с отцом не считается. Слишком вольный.

— Верно говоришь, Елисей, — головы по очереди вздохнули. — Мастер он своего дела, а откуда что идет — никто не знает.

— Что ж, — Василиса подумала немного, потом, осторожно подбирая слова, стала инструктировать трехголового приятеля, — Горыныч, ты уж будь осторожен. Из рук учителя своего на всякий случай ни еды, ни питья не бери никакого. Хотя бы сегодня. Боюсь, у нас с Ягой зелья не хватит тебя отпаивать. Ты же вон какой большой и сильный. А будешь метаться в панике, еще друзей перекалечишь ненароком.

— Ты не думай, — поддержал Василису Елисей, — что мы учителя твоего в злом умысле подозреваем. Так ведь он не знает, что в Городце происходит. Его и обмануть могут. Он потом себя виноватить станет, что так вышло.

— Хорошо, — головы еще раз вздохнули, после чего Змей посыпал крошки на примятый пятачок возле дороги, затянул горловину мешка. — Забирайтесь, что ли. Не будем же мы тут ночевать, нас дома ждут.

Василиса и Елисей не заставили повторять приглашение дважды. Едва они оказались на спине Горыныча, тот выбрался на дорогу. А на рассыпанные крошки тут же слетелась стайка пичуг.