"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Он меч перехватил поудобнее.
— Я чувствую. Прости, я чувствую, и мне странно, что ты не чувствуешь. Я вырос, я уже не могу стать прежним. Защищайся, Фог, я прошу тебя. Иначе все будет очень плохо, понимаешь?
Делает шаг вперед — а я шаг назад. Он снова вперед, а я снова назад. И соображаю, что он прав — я уже давно чувствую, что с ним что-то не вполне.
— Укки, — говорю, — я все понимаю. Ты вырос, тебе дико срочно понадобилось решить, кто из нас круче, да?
Кивает. И еще шаг вперед. В боевой стойке. А я
— Видишь, — говорю, — я с тобой драться не собираюсь.
Он усмехнулся — я бы не поверил, что мой пилот может так. Усмешечка старого циника.
— Не суть, — говорит. — Ты как-то сказал, что можешь сражаться голыми руками. Не обманывай меня. Все должно быть решено. Хватит играть.
Тогда я говорю, ласково, как только могу:
— Укки, дружище, я же не против выяснить отношения, ты не думай. Просто — почему же непременно здесь? Тебе не кажется, что ты немного не вовремя раскипятился?
Он как будто чуточку протрезвел и слегка смутился.
— Ну, я не знаю, — говорит, но отвел глаза. Уже не такая прямая боевая готовность. — Это пришло сейчас, что же делать? Мы с тобой тут вдвоем, из двух мужчин должен уцелеть сильнейший, это закон жизни…
А я смотрю на него и понимаю, что он уже не так дивно собран, и что, в случае, если не сработают убеждения, я его обезоружу на раз. Но пока не тороплюсь и дожимаю:
— Укки, — говорю, — мы же культуру на Мейну доставить подрядились, а не поубивать тут друг друга на радость местным жителям. Давай закончим дела, вернемся домой, а дома уже… Ну, подеремся дома, если хочешь.
Он меч опустил, но в ножны не убрал. И посмотрел на меня своим специальным взглядом воплощенной добродетели. Испытывающе так и чуточку укоризненно.
— Ты ведь не пытаешься меня обмануть? — говорит.
Я в душе возрадовался до невозможности и говорю:
— Ну что ты, старина. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Разве я тебя обманывал когда-нибудь?
И слышу, как острие меча легонечко звякает об камень. А Укки говорит:
— Я тебе верю, Фог. Но имей в виду: если ты попытаешься меня обмануть, я тебя убью. Возможно, это причинит мне боль, но моя рука не дрогнет. Древо нашего товарищества еще цветет, но лепестки уже осыпаются.
— Чтоб я сдох, если вру, — говорю. У меня чуток от сердца отлегло.
И он медленно задвинул меч в ножны, но лицо у него так и не изменилось.
По-настоящему он мне не поверил. С ним что-то в одночасье случилось. Укки по жизни всегда очень собранный, но теперь он стал собранным и напряженным, как в космическом бою. И взгляд сделался странным. Если бы отчужденным и холодным, я бы понял, но нет, наоборот, очень каким-то дружелюбным, чуть ли не страстным — и малость виноватым. Он не обычай блюл, вот что. У него инстинкт проснулся. И он тем сильнее хотел со мной сцепиться, чем более теплые у нас раньше были отношения. Он все решил разом порвать.
Вроде бы немного
А я думал, что Укки — первый человек за ближайшие десять лет, к которому я по-настоящему привязался, и мне это досадно было. Будто у тебя обжился котенок, ты его кормил, он у тебя на подушке спал, мурлыкал и мышей ловил, казалось, что тут обоюдная симпатия есть, но в один прекрасный день этот подлый зверь непонятно с чего вцепился в тебя всеми когтями и убежал. Зараза…
Вот и подпусти кого-нибудь поближе! Больше, думаю, ни за что. Баста. Слава Творцу, что это еще не баба отожгла, а всего-навсего пилот.
Но это все лирика, а жить дальше как-то надо. И мне спать хотелось не по-детски. А охранять меня, если что, должен юный маньяк с мечом.
— Ладно, — говорю, — Укки. Мне теперь поспать бы. Ты же честный боец, правда? Во сне меня не прирежешь?
У него едва ли не слезы на глаза навернулись.
— Как ты можешь так думать, Фог? — говорит. — Ты сам злишься на меня, потому что это пришло в Бездне, и сам подозреваешь в отвратительных вещах… Неужели я похож на такую низкую мразь?
— Не то, чтобы, — говорю, — но у тебя время любви. Ты неадекватен чуток, сам себе не подконтролен. Ты не подумаешь, что это самый простой способ решить все проблемы, а?
Тогда он поцеловал клинок. И всхлипнул.
— Фог, — говорит, — я никогда не совершу низкого поступка, клянусь тенями родителей. Я к тебе очень привязан, честное слово, даже больше, чем сам ожидал — ты ведь с Мейны, а это гадкое, безнравственное место… Но все равно. Ты — мой самый близкий друг, наши отношения может решить только честный поединок.
И вытер слезку. Он так трогательно выглядел, что я сглупил.
— Может, — говорю, — тогда как-нибудь так обойдемся? Без кровопролития?
Слез в секунду как не бывало. И всех сантиментов тоже. Укки понесло, он снова выдернул меч.
— Ах, — говорит, — ты презираешь меня, да? Я, значит, в твоих глазах, только и могу, что ударить спящего, так? Я, по-твоему, поединка не стою? Мы, значит, вернемся на твою поганую Мейну с этой дурацкой культурой — и ты просто выставишь меня, да? Брезгуешь поединком с такой мелкой тварью? Ну давай, скажи? Я еще сопляк для тебя? Малек, да? Ну говори, чего там!
Вот, думаю, блин, я старый идиот… Ни к черту из меня ксенопсихолог.
— Ну что ты, — говорю, — дружище. Я тебя просто не понял. То есть, я, конечно, старый больной пес, а ты молодой и шустрый, но драка так драка. Разве что мне было бы жаль…
И он тут же вскинулся:
— Ах, жаль?!
Тьфу же ты, думаю, пропасть.
— Жаль, — говорю, — если наш с тобой бой выйдет второпях и в этой дыре.
Он опустил меч, улыбнулся.
— Я тебя перебил, не дослушал, прости.
Я понял, что угадал фишку, и дожал: