"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Тогда почему же ей стало плохо? — с громким хлопком закрывая блокнот, шагнул ей на встречу первый патрульный.
— Такое случается, — сухо ответила женщина, забрасывая на плечо ремень фельдшерской сумки с явным желанием поскорее удалиться. — Особенно с уметом того, что многие дети сейчас уже рождаются с теми или иными заболеваниями
— Мать заверила, что девочка никогда раньше не страдала потерями сознания, — не отступал полицейский.
Родительница пострадавшей прибыла самой последней. Ею оказалась статная женщина лет сорока — сорока трех в деловом костюме, чью привлекательность определенно портили практически черные синяки под глазами и спутанные волосы, при одном взгляде на которые так и хотелось вооружиться расческой. Едва не рыдая, женщина бросилась к своей дочери, тут же начав её ощупывать и обнимать, попеременно делая то одно, то другое. Неизвестно, чем бы закончился такой порыв материнской любви, если бы фельдшер не оттащила мадам от девочки, оказавшейся на грани повторного обморока. И пока медик заканчивала осмотр ребенка, мать ни на шаг не отходила от них в сторону, так что все мы дружным гуськом удалились в соседнюю комнату. Ту самую, с кастрюлей. Кастрюля, кстати, так и стояла на полу.
— Моё заключение — приступ задержки дыхания, — заявила женщина, очевидно, устав от препирательств.
— Что это значит? — потребовал разъяснений патрульный.
— Это значит, что ребенок непроизвольно перестал дышать и потерял сознание. Скорее всего, это произошло из-за сильного испуга или как следствие психологической травмы.
— Что могло испугать школьницу средних классов в собственной квартире? — задал очень правильный вопрос второй патрульный.
— Это уже не моя сфера деятельности, — отрезала фельдшер и покинула нас не прощаясь.
Патрульные, сообразив, что больше им тут делать нечего, заторопились следом, предварительно внеся в соответствующие бланки наши паспортные данные и подсунув для получения росписи несколько коряво исписанных листочков. Когда дверь за бравыми охранниками общественного спокойствия закрылась, я направилась в соседнюю комнату, где у кровати мирно спящего ребенка, не выпуская руку дочери, сидела бледная взъерошенная женщина.
— Все уже ушли, — негромко сообщила я, обращаясь к соседке, которая вздрогнула всем телом стоило мне заговорить. — Мы, наверное, тоже пойдем.
У двери в это время неловко мялись Макс и Ниса, выжидающе поглядывая в мою сторону.
— Да, конечно, конечно, — закивала женщина, затравленно оглянувшись по сторонам, отчего мне тут же стало ее жаль. Подойдя поближе, я присела рядом с матерью и успокаивающе погладила её по плечу.
— Вы не переживайте, — попыталась я сказать что-нибудь обнадеживающее. — С ней все будет хорошо.
— Это я во всем виновата, — всхлипнула женщина, закрывая лицо ладонями. Её спина ссутулилась, а голова уперлась в колени.
Я растерянно закусила губу, не зная, как поступить в данной ситуации. Рыдающие от чувства собственной вины мамаши не то общество, к которому я когда-либо стремилась.
— Вы ни в чем не виноваты, — произнесла я, сама понимая, насколько неубедительно звучат мои слова. И решила компенсировать это бодростью. — Врач сказала, что девочка всего лишь очень сильно испугалась. Так бывает, может быть, она посмотрела какой-нибудь ужастик на ночь, а потом увидела кошмар, закричала и… Сейчас её жизни уже ничего не угрожает!
Женщина отерла лицо рукавом пиджака, заодно смывая слезами остатки макияжа и судорожно вздохнула.
— Да, я знаю. Но если бы я была рядом, этого бы не случилось.
— Кто знает, — непроизвольно вырвалось у меня и пришлось поспешно прикусить язык. Однако, кажется, уже было поздно. Женщина с подозрением в выразительных, но заплаканных карих глазах, расширившихся за немного заляпанными стеклами очков, уже воззрилась на меня с требованием пояснений.
— А как вы, говорите, вошли в квартиру?
Я выровнялась.
— Мы уже рассказали все полицейским, — попыталась сунуть руки в карманы, а потом сообразила, что в халате их нет. — Дверь была открыта.
— Открыта, в смысле, не заперта на замок? — женщина следом за мной поднялась с кресла. — Или открыта, в смысле, не затворена?
— Оба варианта, — ответила я холодно. — Знаете, возможно, ваша дочь забыла закрыть дверь. А возможно, она лунатик и ходит во сне.
«А, возможно, в квартире вместе с ней кто-то находился», — продолжила я, но уже про себя.
— Вы нас извините, — всунулась в комнату голова Макса, — но нам уже пора идти. На работу скоро собираться.
— Да, да, конечно, — защебетала соседка, едва только увидев, что в её квартире присутствует симпатичный парень. Очевидная разница в возрасте дамочку не смутила. Тут же позабыв про дочь, она принялась неловко пытаться пригладить волосы и одновременно одернуть пиджак, а вместе с ним и блузку под пиджаком. — Я вам очень благодарна за помощь моей девочке.
Благодарна она, очевидно, была исключительно Максу, потому что адресовала эти слова не сводя с него горящих глаз.
— Не стоит, — парень тут же почуял неладно и попятился к двери, попеременно бросая на меня взывающие о помощи взгляды.
— А может быть чайку! — воскликнула мадам, пытаясь задержать же обернувшуюся в бегство жертву её романтических устремлений.
— Нет, нет, — замахал руками Макс, запрыгивая за Нису и, стоя спиной к входной двери, пытаясь нащупать ручку. — Поздно уже для чая… в смысле, слишком рано!
Ручка, наконец, была найден и Макс с явственным вздохом облегчения вывалился из квартиры спиной вперед, увлекая за собой не ожидавшую подобного поворота, а потому возмущенно завопившую банши.
И я её понимала. Кому понравится, когда в твои волосы вцепляются как в спасательный круг, особенно, с учетом того, что этих самых волос и по заводским настройкам не особенно-то и много.
— Спокойной ночи, — попыталась улыбнуться я на прощание в то время, как с лица соседки улыбка наоборот, сползла, тут же сделав его каким-то полинялым. — То есть, всего хорошего!
И выскочила следом за друзьями, не забыв плотно притворить за собой дверь. На лестничной площадке уже никого не было.