"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Мысленно смеясь и хмыкая в такт мыслям, он сначала сходил в санитарную комнату, по нужде и умыться. А уже потом на палубу. Там, по традиции, они кушали строго по времени. Впрочем, опоздавшие и страдающие плохой памятью не страдали. Большая кухня с тремя поварами всегда была рала накормить голодающих.
На этот раз завтракали не на открытой палубе — там было излишне зябко и сыро, а в специальном большом помещении, типа каюта. Петр уже сидел за столом и вяло ел перловую кашу с тушенкой. Об этом, кстати, надо упоминать отдельно.
Дмитрий не раз себе обещал приготовить
А коровы? А свиньи? Здесь даже вопрос не стоял. Эконом или старший повар в тот же день, когда животное утилизировано, большую часть туши направляется на переработку. При этом, при сильном примитиве жизни в XVIII веке все сводилось к солению, если соль была, и к копчению. А потом давишься соленым и копченым мясом.
Попаданец XXI века, где уже вообще не стоял вопрос о хранении, ведь если и не было холодильника, то существовала тушенка промышленного приготовления. Правда, в триста лет назад острый был вопрос в консервных банках. Но и тот был решаем, надо только заменить железную стенку на деревянную.
Для примера, еще в Санкт-Петербурге, в пароход для господского стола были взяты десяток тушек куриц. И один двухпудовый бочонок тушеной свинины. Свинью, после того, как закололи, сразу же потушили на медленном огне. А, поскольку в свиней и так было много жира и сала, то и тушенка была жирная. Аж есть был противно. Но в качестве приправы к супу или каши очень даже вкусно. Бочонок специально был разделен поперечной стенкой, чтобы два пуда, в конце концов, не портились.
И что, царь Петр Алексеевич, не доволен кашей с тушенкой? Это было бы досадной неудачей, которой никак не удастся объясниться!
Глава 21
Понюхал запахи в каюте, пахнет вкусной едой, перловкой, которой в XXI веке называли по-военному «шрапнель». Бр-р, сразу возникает образ свинцовых дробинок, которые попадают в рот. А ты, между прочим, ими пытаешься кормится…
Впрочем, в первой четверти XVIII века, кажется, перловая каша была новинка, даже на стол придворных ставили. И Петр Алексеевич, который сейчас морщится, тоже любил ее и даже требовал, чтобы всяк ел непременно.
Или все же тушеная свинина плохая, испортилась? Лето, конечно, ныне довольно прохладно, как и, в принципе, в каждый год этой исторической эпохи. Но ведь нормально пахнет тушенкой!
Рискнул спросить, чтобы потом не ссорится:
— Чем недоволен, ми херц, или чем-то каша не вкусна, не досолена, не доварена?
Царь, к его удивлению, нечаянно удивился:
— Что за хрень ты несешь, князь, почему я недоволен? Каша очень вкусная, а поджаренная тушенка с луком так идет, что почти с пальцами съешь! — Петр пораженно посмотрел на хозяина. Дескать, что ты ерунду несешь, ведь не пили еще?
Пришлось объяснятся, а то ведь потом при случае сам царь вроде бы просто посмеется, понарасказывает, а ты хоть прячься от всех:
— У тебя, государь, только что такое страдающее лицо было, как будто тебя насильно кормят какой-то гнилой дрянью. Вот я и подумал нечаянно. А то ведь я здесь хозяин, мне за все отвечать, прежде всего, перед тобой.
— А-а! — опять недовольно поморщился Петр, — не обращай внимания, не в еде закавыка. Давай, лучше выпьем. Вчера ведь ты со мной пил за успешный поход? Еще, гад, так хитро подначивал, что медленно пью и очень мало.
Ах, — Дмитрий чуть по собственному лбу с силой не ударил ладонью. Вчера они после возвращения на пароход были приглашены хозяйкой Дашей на хороший праздничный ужин. С водкой, разумеется, а как же в первой четверти XVIII века бывает? Потом жена незаметно ушла, понимая, что она пьяным не приятель, а будет еще указывать, так царь тебе собственноручно по лбу стукнет, а все равно, будешь кланяться и благодарить. Царь!
После ее ухода у них у обоих при поддержке водки крыша и поехала. Особенно у Дмитрия, который в пьяном виде посчитал, что он уже в XXI веке в своей компании. А уж как стебается там Саша, лучше не вспоминать.
Царь Петр Алексеевич, наверняка бы, обвинил собутыльника в опорачивании его царского величества, а там «слово и дело», дыба в Преображенском приказе, педагогические речи под пытками, как надо говорить с самодержавцем. Он бы и в XXIвеке припомнил все тезисы Макаренко, если бы одновременно ему ребра выламывали раскаленными щипцами.
Или, в лучшем случае, двинул бы в морду своим кулаком. А у него руки, как грабли, такие же большие и тяжелые, синяком бы не отделался!
Хорошо, Петр вчера тоже был пьян не меньше и вспоминает события только отрывками, больше мечтая о вчерашнем собутыльнике, с которым можно поправить здоровье. Водка в это число мечтаний не входит. Вон она, стоит в графине, пей, не хочу! А вот одному не залазит! Таков уж русский менталитет в первой четверти XVIII века.
С другой стороны, какой почет, царь с тобой пить хочет! Ну и что, если ему просто хочется выпить, а ты попался. Нет, он уже знает, Петр Алексеевич с кем попало не пьет. Будь ты простой слуга, а не светлейший князь, так и бы сидел, мучался, но до графина с водкой не дотронулся. А так, что же теперь, пей и радуйся!
Дмитрий благодарно поклонился, показывая, что оценивает оказанную честь, и быстро разлил по стаканчикам водку. Запахло спиртным, не той, нефтяной водкой, которая, как не чисти, а все отдается ацетоном. А сравнительно мягкой, ржаной.
Слегка чокнулись.
— Свое здоровье, государь, — вежливо отметил свой тост попаданец Дмитрий, ныне породистый князь Хилков, рюрикович в котором-то поколении.
— И тебе не хворать, — не остался в долгу Петр, пожелал: — дай бог, не последняя. Пусть заходит!
Выпили. Водка, пусть и хлебная, мягкая, сначала вошла в глотку колом. Но Дмитрий опытно сдержал рвотный позыв. Водка прошла в желудок, там жарко взорвалась, сразу появился пот. Но явно полегчало. Теперь можно и поесть. Завтрак все-таки, а не просто пьянка.