"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Она и правда не смогла бы выжить?
— Разве что до конца дней осталась бы лежачей. Но я бы дал ей несколько дней. Гулла понимала это и решила уйти на своих условиях.
Скегги скорбно опустил голову.
— Тогда я буду уважать её волю.
— Мне её воля тоже далась нелегко, — огрызнулся я.
Скегги продолжал сверлить меня глазами, и я встретил его взгляд усталостью, измождённостью и спокойствием. У меня не осталось сил ни горевать, ни воевать, ни говорить. Я хотел лечь и провалиться в спасительную тьму. Сейчас, после такого
— Как рана? — спросил брат после долгого молчания.
— Жить буду.
Он кивнул. Знаком приказал хирдманам вытащить тело Гуллы. Я уже не мог на всё это смотреть и отвернулся.
Скегги же вышел на площадь и предстал перед полумёртвыми от ужаса горожанами.
— Мой имя ярл Скегги Альрикссон! — громко сказал он. — Запомните его, ибо с этого дня Омрик под защитой Свергло. Я не желаю вам гибели и не хочу делать вдов понапрасну. Вы услышали меня?
Некоторые робко закивали. Какая-то женщина забилась в дальний угол и тихо подвывала, баюкая тело мёртвого мужа.
— Поскольку Омрик уже был частью Свергло, вы знаете, что нужно делать для мирной жизни. Но я напомню вам, и мы заключим договор. — Скегги шагнул ещё ближе к омрикцам. — Я и мои люди не будем разграблять город и насиловать женщин, которых вы считаете свободными. Вы же немедленно освободите всех сверских рабов и впредь не станете их покупать. Налоги я поднимать не стану и освобождаю вас от обязанности платить дань вашей церкви. Хотите молиться своей спирали — делайте это в святилище на кладбище. Препятствовать не стану.
Его слова утонули в удивлённом ропоте.
— Можно молиться? — спросила дородная женщина в рваной одежде. — Не убьёте за это?
— Если не станете плести заговоров, не убью. А если станете, то я и об этом узнаю. Бога своего почитайте как хотите, но нас в свою веру не обращайте. Это ясно?
— Да!
— Спасибо, господин!
Странно, что из всех озвученных милостей, эти люди больше обрадовались возможности продолжать служить мёртвому богу, а не тому, что их не станут грабить и насиловать. Воистину странная вера.
— К зиме станем готовиться вместе, — продолжил Скегги. — Возвращайтесь к привычной работе. Кто пёк хлеб — печёт на всех. Кто варил эль — пусть варит дальше. Мы будем торговать и обмениваться, как это принято у добрых людей. Но за обман свера или эглина — пять плетей. За попытку убить свера или эглина — смерть. Если у кого-то возникнет спор, идите ко мне, и я буду судить во сверскому праву.
— А подати? — Крикнул кто-то из толпы. — Какие налоги?
Скегги позволил себе слабую улыбку.
— Те же. Я пришёл не затем, чтобы грабить. Я пришёл править. Отныне я ваш добрый олдермен, а мои воины — ваши друзья и защитники. Я показал вам добрые намерения, теперь ваш черёд проявить благоразумие.
Мы похоронили Гуллу со всеми почестями. Скегги распорядился провести пышный обряд и принести большие жертвы Гродде — в знак почтения перед заслугами ведьмы перед всем хирдом. Мужи и жёны — юные и старые, воины, воительницы, кузнецы и хлебоделы, кухонные девки и рабыни — от рассвета до заката приходили проститься с женщиной, которую убили мерглумцы. Скегги повелел хоронить Гуллу как если бы она была его законной женой.
Сверы осыпали священников и спираль проклятиями, обвиняя их в смерти могущественной колдуньи. Но я знал, что это было не так. Гуллу погубила моя ошибка, пусть она потом и решила уйти сама.
Быть может, если бы я полез в тот подземный ход сам, дошёл до конца, попробовал простукать или хоть как-то определить место, где начинался завал… Хотя кого я обманывал — невозможно было понять, предугадать и рассчитать. У нас на это не было ни времени, ни средств.
Гулле желали смерти церковники и горожане, но пала она по воле богов. В словах моей мёртвой женщины была истина: пожелай боги спасти её, они бы это сделали. Но Эльскет потянула за нить смерти, и всё полотно судьбы Гуллы расползлось.
Я выполнил обещание. Нашёл небольшую запруду на берегу Улы, перепугал бобриную семью и обозначил место для погребальной ямы. Берег здесь был пологий, но не топкий. Кругом росли деревья — ивы, берёзы, ясени. А на поверхности воды плавали кувшинки. Её любимые.
Погребальную яму выкопал сам, не подпускал никого помочь. Лишь не смог отказать Виве — но, узнав о гибели второй Тёмной сестры, целительница потеряла рассудок. Мне пришлось начертать сильную рунную вязь, чтобы женщина не навредила себе. А затем, когда её опоили сонным отваром и увели отдыхать, я продолжил работу.
Копая, я всё задавался вопросом: стоила ли эта победа жертв, что пришлось принести. Омрик не дался просто так, и мы потеряли не только Гуллу, но и ещё сотню воинов убитыми и ранеными. Кого-то я мог исцелить, кто-то должен был отлежаться и справиться сам. Но хирд изрядно потрепало. Это означало, что если Мерглум, прознав о нашей дерзости, двинется на нас войной, мы не сдюжим без помощи других ярлов.
Чтобы восстановить силы, требовалось укрепить Омрик, подготовиться к зиме, начать собирать дань с кораблей и торговцев… А год клонился к осени, и я понимал, что мы даже к ней не были готовы.
Но то была забота других дней. Сейчас я копал, вспоминал Гуллу и чтил её имя в воззваниях к богам. Когда работа была закончена, я повалился без сил и уснул там же, возле ямы. А утром начались похороны.
Мужи окрасили брови и бороды белой краской в знак траура. Не сделал этого лишь я — начертателям скорбеть не полагалось. И я же провёл обряд прощания — по всем правилам, со всеми призывами, кровавыми жертвами и щедрыми дарами. Мёртвую колдунью нарядили в лучшие платья, украсили серебром и самоцветами, окружили пышными венками из полевых цветов и благоухающих трав. Положили крепкий мёд, плоды, верное копьё и колдовские инструменты.