"Фантастика 2024-131". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Немцы за остаток дня больше не атаковали, они тут, у холма, батальон потеряли, даже больше. Более того, было обговорено перемирие, и немцы выслали санитаров с носилками – забирали тела и редких раненых. Наши тоже собирали своих убитых, не всех мы вынесли. Потом зацепили тросами «тридцатьчетвёрку» и утащили трактором. Куда её дели, не знаю.
Мы на следующий день приняли новое пополнение. У меня отделение до десяти бойцов дошло, выдержали ещё одну атаку, не такую тяжёлую, но взводный в этот раз был тяжело ранен и отправлен в тыл. Меня же вызвали в штаб полка.
Комполка сообщил:
– Северов, я за тобой с самого начала
Майор Дёмин сам прикрутил орден на полагающееся место у меня на гимнастёрке. Документы я уже сдал, там внесли новую информацию. И дальше стал я командовать взводом; треугольники, новые пары, на гимнастёрку и шинель поместил. Орденскую книжицу – в шкатулку. Пять дней командовал, бои за этот холм не утихали. Сколько наших парней тут погибло – просто ужас. Немцы несли потери не меньше, но от этого не легче. Однако они желали вернуть холм.
Ага, у нас тут корректировщики. Целый артполк по немчуре прицельно бьёт. Нас и авиация бомбила. А двадцать девятого августа меня снова вызвали в штаб полка. Оттуда, с ещё семью сержантами, в штаб дивизии лично начальник штаба нашего полка сопроводил. Оказалось, поступил приказ всех опытных сержантов, тех, кто командует взводами, без нареканий и имеет не меньше восьми классов образования, производить в младшие лейтенанты. Не хватает командиров, остро, вот и пошли на такой шаг.
Кстати, и форма теперь на передовой у командиров красноармейская, ещё неделю назад такой приказ довели. В тылу ты можешь ходить в чём угодно, хоть в парадной, а на передовой – только красноармейская.
Приказ нам зачитали перед строем, я подписался в ведомости и, сдав свою красноармейскую книжицу, получил удостоверение командира. Уже подготовили всё, остальные тоже документы получили. Там был один старшина, пять старших сержантов и я один, простой сержант. Правда, орденоносец.
Дальше к интендантам – получали новую красноармейскую и командирскую форму (комдив разрешил). Сами пришивали петлицы, кубари, нарукавные нашивки на командирский комплект формы. В общем, вещевое довольствие. Оружие выдали, мне наган достался. Так что сидели в тени сарая (тут склад вещевого имущества) и пришивали, работая иголками и нитками. Потом я переоделся (старую форму сдали, в новой, красноармейской были), и все, прихватив узлы с командирской формой, вернулись в полк. А поскольку были взводными, так ими и остались.
На следующий день уже девять сержантов нашего полка отправились в штаб дивизии, им тоже подтвердили получение звания средних командиров. Был и один парень из нашей роты, командир первого взвода. Правда, их возвращения я уже не увидел. Да и о том, что их отправили, от ротного услышал, когда тот вызвал по делу. В общем, мощный авианалёт был, лаптёжники работали, я из ДП бил и сбил один, явно в пилота попал. Самолет не дымил, врезался в землю.
И тут я заорал:
– Наши!
Мы с бойцом, чей был пулемёт, бросились в разные стороны под свист падающей серии бомб – и темнота. Странно, почему амулет защиты не сработал? Пусть там половина заряда накопителя, но должен был защитить. Ладно я упал на дно траншеи, завалило
– Ну что, парни, пятнадцатое сентября, – отходя от окна, сказал я. – Сегодня меня обещали выписать.
– Если медкомиссию пройдёшь, – сказал капитан Ольнёв, комбат их Сорок Второй стрелковой дивизии.
Я его не знал, он из другого полка, но мысль, что в одной дивизии воевали, душу грела. Очнулся я три дня назад. Как мне сообщили, откопали бойцы, сразу, как немцы улетели, без сознания доставили в медсанбат, а там и на санитарный эшелон. Те из раненых, кто это видел, говорили, что многие девчата-санитарки и медсёстры рыдали. Н-да, в это я верю. А почему бы врачихам не рыдать? У меня с двумя тоже было.
Очнулся я всего три дня назад в Подмосковном госпитале, в Волоколамске. Травм не было, тут амулет защитил, а контузию тяжёлую признали. Сам уже подлечил себя амулетом, сегодня медицинская комиссия, так что тешу себя надеждой, что пройду. Да, вещи у кладовщика свои изучил. Вещмешок, который я в землянке ротного хранил, на месте. Остальные вещи в хранилище.
Красноармейская форма тут была, награды, нашёл и амулет. А хана ему. Сгорел. Хорошо, я ещё пять штук таких же купил. Больше не смог. Эти амулеты делают очень серьёзные маги и обычно защищают их от краж. Я тоже защищал, знаю, о чём говорю. Тут, видимо, просто не успели защиту наложить, так что замена есть, и это радует.
Ладно, новый амулет защиты уже на шее, активен, остальное моё добро не пострадало. Хотя красноармейскую форму придётся менять, эта в лоскутки порвана. Непонятно, почему сохранили. Разрешил её кладовщику использовать на тряпки. Велел новую не искать – мол, у меня своя есть, командирская. Действительно, приготовил форму, петлицы пришиты, как и нарукавные нашивки, кубари младшего лейтенанта, эмблемы общевойсковые.
Прошлой ночью я покидал госпиталь, на аэробайке летал в тыл к немцам. Также под Умань, на юг. Проверял насчёт призыва демонов. Целый батальон полицаев вырезал – и ничего. Расстроило. А пока ждём комиссии. Уже позавтракали, сообщат, когда идти.
Через час действительно вызвали, и я легко прошёл комиссию. Некоторые удивлялись, что я, такой здоровый лоб, тут делаю, но, узнав о коме, что недавно очнулся, кивали и старались получше меня прослушивать. Впрочем, вердикт тот же – годен без ограничений. Так что я побежал оформлять выписку, получать вещи и документы.
Переоделся в форму, сняв больничный костюм, и вот так вернувшись в палату, покрасовался (награды на месте). После чего попрощался с бывшими соседями (им тут ещё куковать), прихватил вещмешок и покинул госпиталь.
Помимо вещмешка за спиной у меня на боку кобура с наганом и на другом боку планшетка. Шинель есть, в запасе, но не доставал: а тепло было. Попрощался с одной из медсестёр, с которой я эти три дня мутил – мы находили укромные места и предавались разнузданной любви. Она молчунья, не хвасталась подружкам, и об этом в госпитале так и не стало известно.
Выйдя на улицу, я энергичным шагом двинул к комендатуре. Стоит отметить, что иногда направление прямо в госпитале давали, но в этом такого нет, и мой путь лежал в комендатуру. Плохо, что меня выбили на такое время, но я уже махнул рукой. Бывает; главное, жив.