"Фантастика 2024-150". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
За все время подъема мы не встретили путников, купцов, паломников в Огрову Пустошь или хотя бы бродяг.
Воистину, для Синдиката Харашты настали трудные времена.
Внебрачный сын чурбана и дубины, по которому плакал терновый куст, ехал позади всех, часто спешивался, глядел вниз и потчевал нас дурными новостями. Теперь уже не только мне, но и всем хотелось его прирезать.
—Фатик, они подгоняют коней! Брутально, ядрена вошь! — Этот, с позволения сказать, гном, беспардонно украл словечки Крессинды.
Я чуть не крикнул Олнику, чтобы он заткнулся. Вместо меня это сделала Крессинда.
Сколдинг Фрей, похоже, не жалел ни коней, ни людей, ни себя. А мы все еще были на самых крутых участках подъема, здесь нельзя пустить коней вскачь, даже на обычном шаге от неровностей и выбоин дороги нас трясло, как в маслобойке, и это не говоря уже о том, что на рысях было невозможно вписаться в поворот без риска запустить фургон в недолгий полет.
Но я надеялся на лучшее. Мы все-таки здорово обогнали Фрея благодаря моим уловкам.
Скареди что-то пробубнил, зазвенел доспехами. Утром он предлагал, если дело примет скверный оборот, дать бой у дорожного поворота, перекрыв его фургоном, в который мы бы накидали для устойчивости камней. Дескать, крутые склоны не позволят зажать нас с флангов, а баррикада послужит защитой от магии Фрея и стрел.
—Это смерть, — просто ответила Виджи. — Если Фрей подберется к нам близко, он откроет вартекс за нашими спинами и вытащит тварей, которые нас уничтожат.
Насчет тварей я не стал уточнять. Виджи как-то сказала, что присные Вортигена способны призывать демонов или то, что мы привыкли понимать под демонами — существ другого мира, который эльфы называли Агон. Короче, нам оставалось ехать вперед и молиться, чтобы мы успели пересечь Дул-Меркарин. Ну а на той стороне... Пока мы взбирались на перевал, я рассказал всем, что мы сделаем на той стороне, и распределил роли в пьесе. Возражений не последовало. Ну да, мы же не собирались никого убивать.
Мы продолжали двигаться. Я жевал чай, морщась от горечи. Минуло еще два часа.
—Фатик! — Отбросив полог, Виджи протянула мне на ладони три узких зеленых листа на вишневых черешках.
Листья арцеллы. Эльфийское, мать его, чудо. Я уже говорил вам, что ни разу его не пробовал.
—Съешьте это.
—Поможет?
—Это придаст вам сил.
Ну я и съел.
Никакого удовольствия: так, наверное, чувствуют себя коровы, пережевывая кисловатую траву.
Вместо прилива бодрости мне захотелось замычать.
Еще час беспрерывного движения... Кони начали сбиваться с шага.
Тут гном крикнул, что его осел больше не слушает шенкелей и вконец охренел. Я скрипнул зубами и остановил колымагу.
—Что значит «охренел»?
—Охромел, Фатик! Он охромел и не хочет идти.
—Болван! Так брось его и топай пешком!
—Жа-а-алка...
Мои ругательства упредила Крессинда, так нагнув бед-ного гнома, что тот захныкал и взмолился:
—Погодите, постойте, я с осликом попрощаюсь!
Я зарычал, спрыгнул с козел и двинулся к Олнику с намерением дать ему затрещину. Он поднял голову и уставился на меня квадратными глазами:
—Фатик! Ой, мама!
—Что еще?
—У тебя лицо... в пятнах!
—Брось заливать.
—Мастер Фатик, он правду говорит, — прогудела Крессинда. — Ваша ро... лицо у вас пятнами пошло!
—У меня так было, когда я клубники перекушал, — заметил Олник, снимая с ишачонка пожитки. — А братец мой, Олник-первый, так он вообще весь побурел и задыхаться начал. Оказалось, правда, он вместе с клубникой пуговицу проглотил. Спасли. А то ведь думали — помрет.
Тут-то я и почувствовал, что мне отчаянно хочется почесаться сразу в нескольких местах.
Ах ты ж гребаный ты нахрен! Арцелла!
У меня, Фатика Мегарона Джарси по прозвищу Бешеный Топор, варвара, побывавшего в сотне переделок, легко пробивающего лбом кирпичную стену, возникла аллергия на волшебный лист эльфов!
С другой стороны, честное слово — бодрости она мне придала. Спать и хандрить, когда у тебя чешется там и тут, не получится, хоть ты тресни.
Покраснею и буду чесаться: гороскоп Альбо не солгал.
Так я и поехал вперед: красный и с зудящей кожей, иногда привставая на козлах, чтобы почесать задницу.
В отместку я выгнал эльфов из фургона: пусть искупают вину! Насчет арцеллы долго пояснять не пришлось, еще хорошо, что я не сорвался на крик. Сам виноват: сожрал то, что жрать не следовало. Но ушки Виджи мучительно покраснели. Хм... тоже хорошо. Надеюсь, ее вина искупит часть моих грехов — ну хотя бы обман жителей Таргалы.
Эльфийка шла рядом с передком фургона. Принц топал с другой стороны, поглядывая в пропасть. Может, раздумывал, не сигануть ли.
Внезапно я заметил, что добрая фея плетет пальцами обеих рук, будто свивая заклятие. Но вот вопрос: будет ли от него толк против Фрея и дюжины магов? И против тех, кого призовет полудемон?
Она несколько раз оглянулась, окидывая меня сосредоточенным взглядом. Будто мерку снимала. Для костюма или... Я выругался про себя. Она что-то задумала. Великая Торба, снова эта эльфийская загадочность и самоуправство. Я передал вожжи Альбо и спрыгнул на дорогу.
— Осмелюсь спросить, что вы хотите сделать?
Она покосилась на меня, безмолвно шевеля губами.
—Виджи!
Она промолчала, ее тонкие губы продолжали шевелиться.
—Добрая фея!
И это не сработало. Принц глянул на меня, и на его треугольном, вечно брюзгливом лице проступила усмешка.