"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
За грядой белых холмов в небо медленно поднимался диск. Выпуклый сверху, он металлически блестел в свете тусклого солнца, и казался чуждым пустынному пейзажу.
— Надо же, НЛО, — удивился Варламов.
— А вот и второй.
Снизу, точно под первым, поднимался такой же диск. Следом появился и третий. Они повисли друг над другом, медленно вращаясь.
— Что у вас думают про НЛО? — спросил Варламов.
— Кто как. Одни верят, что это иччи, злые духи нижнего мира. А в школе нам говорили, что возможно это инопланетные корабли.
Рогна пристально смотрела на диски, и ее глаза отливали яркой голубизной.
— Я вижу неприятную желтизну внутри… — она покосилась на Варламова, — но это можно увидеть только зрением рогн. А вокруг фиолетово светятся какие-то… упорядоченные структуры.
Впервые Рогна споткнулась на русском слове, наверняка была прилежной ученицей в школе-интернате.
Диски словно изучали окружающую местность. Разошлись в стороны, образовав треугольник, и вдруг камнем упали вниз. Миг, и следа не осталось. Рогна вздохнула, и глаза приобрели обычный голубоватый цвет.
— Надеюсь, они не причинят нам вреда, — сказала она. — Идем, перевал близко.
На последнем подъеме олени выбивались из сил, скользя по насту. С вершины открылся вид на вздыбленное море сопок и путаницу речных долин — без навигатора не разберешься. Но ни навигатора, ни карты у них не было, а в планшете Варламова давно сел аккумулятор. Он вообще быстро разряжался в присутствии Рогны — может, поэтому она и не любила электронику. Когда спустились в долину, Рогна попросила зарисовать обратный вид на перевал. К лесу вышли только под вечер.
При свете костра Варламову опять пришлось рисовать по памяти и первую, и вторую картинку. Его одьулун снова указала на неточности.
Три дня они спускались по этой долине, и Рогна заставляла Варламова считать притоки и каждый вечер зарисовывать ориентиры. Слева все ближе подступало угрюмое заснеженное плоскогорье. Небо над ним было по-особому сумрачно, что указывало на близость Темной зоны, разделившей Якутию почти по меридиану. Они не встретили ни следа людей.
— Долина безлюдна до самого устья, это четыреста километров, — устало сказала Рогна. — Потом я покажу тебе на карте, но важно, чтобы ты все запомнил.
Наконец она остановила оленей и поглядела на непримечательную долинку, спадавшую от плоскогорья.
— Какой это приток слева? — спросила она.
— Пятый, — без запинки ответил Варламов.
— Зарисуй этот вид. Мы пришли.
— И что здесь особенного? — спросил Варламов, закончив рисунок и растирая онемелые пальцы.
Рогна спрятала блокнот и, достав из-за пазухи мешочек, протянула Варламову.
Он заглянул внутрь, какой-то невзрачный камешек. Достал и положил на ладонь. Нет, скорее кусочек металла — похож на маленькую серую картофелину, местами грязно-белую, словно от птичьего помета.
— Что это? — недоумевающе спросил он.
Рогна странно глянула на него.
— Ты не видел платины?.. Там, наверху, есть возвышение — высшая точка плато. От нее три километра к востоку и три километра к западу. Три километра к северу и три километра к югу. Под плато — крупнейшее месторождение платины. Если промыть выносы породы в бутаре [47] , может, найдется еще самородок или два. Но это вряд ли, рудное тело уходит глубоко под плоскогорье и его практически не размывает. Это коренное месторождение, что крайняя редкость. Возможно, самое большое в мире.
47
Бутара — примитивное промывочное устройство в виде деревянного ящика с грохотом, железным листом с дырами
Варламов потерял дар речи.
— Знаешь, сколько она стоит? — спросила Рогна.
— Платина? — ошеломленно сказал Варламов. — Дороже золота. Электроника, катализаторы, медицинское оборудование и, главное, материалы для защиты от темного излучения.
— Ты теперь очень богатый человек, — усмехнулась Рогна. — Но давай возвращаться. Ближе подходить не станем, чтобы не оставлять следов. И мне не нравится вид неба.
Словно снежные перья вырастали над северным горизонтом, медленно вытягиваясь к зениту.
Вверх, по проложенному следу, шли быстрее. Варламов все поглядывал на плоскогорье: черные обрывы скал, языки снега в ложбинах. Какое невиданное богатство таится там!
Но вечером, у костра, его одолели сомнения.
— Мы ведь не можем просто взять и застолбить эту территорию. Эта земля принадлежит Якутии или Колымской автономии.
— Да, — весело кивнула Рогна, румяная в отсветах пламени. — Я поторопилась со своими словами. Богатство достанется не тебе, а твоим детям.
Варламов подумал.
— Не получится, — сказал он. — Кэти и Ивэн (он давно привык звать их, как звала Джанет) канадские граждане. Вряд ли иностранцы могут владеть стратегически важными месторождениями в России.
— По законам Российского союза, коренной житель Автономии может обратить в собственность любой участок земли, не принадлежащий кому-то еще, — учительским тоном сказала Рогна. — Причем без торгов. Достаточно заявить о своем желании и оплатить по твердым расценкам.
Варламов хмыкнул: — Похоже, ты старательно изучала право. Но кто этот коренной житель? Разве что ты. А я при чем?
Рогна немного приуныла:
— Ребенок, рожденный мною, будет считаться коренным жителем Автономии. Твой ребенок…
Варламов даже задохнулся.
— Так вот зачем нужен этот ребенок! От меня и якутки…
— Чем тебе плоха якутка? — вспылила Рогна. — Не я выбирала лечь с тобой в постель!
— Прости, — ошеломленно сказал Варламов. — Ты же знаешь, что нравишься мне.
— Да, — уже тише сказала Рогна. — Иначе я не стерпела бы, что меня так используют.
Использовали-то скорее его, но Варламов благоразумно промолчал. На супружеский ритуал эта размолвка не повлияла.