"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Приложив воистину титанические усилия, перескакивая с исузулу на пиджин-инглиш и обратно, Алексей всего за четверть часа сумел не только разузнать, куда же запропал их нехитрый скарб, но и выведать, где местное начальство определило им постой и уговорить служанку послужить проводником. В то, что толстогубая служанка отведет их туда, куда надо, верилось слабо, но в способность самостоятельно отыскать нужную им хижину среди десятков подобных Алексей не верил совсем. Закинув винтовку на плечо, траппер попытался разбудить Полину.
Убедившись после трёх бесплотных попыток, что этот подвиг ему не по плечу, Пелевин подхватил так и не проснувшуюся девушку на руки и зашагал следом за служанкой. Полина что-то одобрительно буркнула под нос, обвила руки вокруг пелевинской шеи и, прижавшись щекой к мужской груди, удовлетворённо засопела. После того, как Алексей запнулся в темноте о камни, девушка недовольно зашипела и в голову охотника закрались подозрения, что ленивая хитрюга не спит, а лишь притворяется. Попытка разоблачить коварную красотку потерпела фиаско: каждый раз, когда Алексей бросал на девушку взгляд, та безмятежно посапывала, а ударившись в очередной раз об очередной камень, Пелевин и вовсе плюнул на все несообразности. Благо, хижина, отведенная для их ночлега, подобно утёсу, выступила из темноты.
Коротко поблагодарив проводницу, Алексей попытался вынуть из нагрудного кармашка Полины маленькое зеркальце, но та, по-прежнему не открывая глаз, с оттяжкой врезала по длани расхитителя, и чернокожая служанка, удовольствовавшись лишь устной благодарностью, от греха подальше поспешила наружу. Аккуратно пристроив спящую красавицу на самодельное подобие топчана, Алексей, раздумывая, где же ему искать зверье, решил сначала отыскать трубку и зашарил по карманам.
Внезапно его внимание привлек шум, доносящийся из соседней комнаты: казалось, что там кто-то кого-то с аппетитом поедает. По крайней мере, чавканье слышалось явственно. Запалив трут и взяв револьвер наизготовку, траппер осторожно шагнул через порог и, облегченно вздохнув, замер: Фея и Бирюш, абсолютно не обращая внимания на вернувшихся хозяев, грызли копчёный окорок. Один на двоих. Копченое мясо пахло настолько аппетитно, что Алексей на пару мгновений даже задумался, а не заставить ли мохнатых приятелей поделиться трапезой. Но усталость оказалась сильнее голода, и траппер, оставив на потом решение загадки, как в обители проповедующего вегетарианство дона Педро зверьё умудрилось разжиться мясом, рухнул спать.
Глава тринадцатая
Однако и утром ответов на вопросы и решений загадок не прибавилось: от давешнего окорока осталась только короткая кость, а на завтрак путешественникам вновь выдали груду разнообразной зелени. Бирюш с задумчивым видом посасывал мосол и на риторические вопросы о происхождении мяса не реагировал. Фея, поглощённая утренним туалетом, – тем более.
При таком наплевательском отношении к удовлетворению хозяйского любопытства, зверей пришлось оставить в покое, к тому же проснувшаяся Полина, безрезультатно ища сострадания, начала монотонно ворчать о том, как ей плохо, и искать виновника всех своих несчастий. Благо, поиски подходящей кандидатуры усилий не требовали: вон она, кандидатура, сидит себе в тенёчке и трубочкой дымит. Мужлан неотесанный. Почти семейная идиллия, когда голодный пёс выгрызает мозг из косточки, а непохмеленная женщина – мозг мужчине, могла длиться бесконечно долго, если бы из-за угла хижины в сопровождении то ли клевретов, то ли почитательниц не вынырнул кот. Среднестатистический европеец, с рыжей, свалявшейся шерстью, обгрызаным ухом, ободранным боком и наглющими глазами. Судя по обожающему мурчанию следующих в кильватере аборигенок – чрезмерно ушастых чернолапах кошек – местный Дон Жуан.
Узрев незнакомую пушистую красотку, европеец коротким рыком отослал сопровождающих куда подальше и с видом завзятого ловеласа, неторопливо продефилировал перед Феей. Остановившись напротив кокетливо облизнувшейся кошечки, Дон Жуан издал было призывный вопль, но, заметив вальяжно развалившегося Бирюша, подавился мявом на полувздохе. Торопясь напугать противника (а скорее, заглушая собственный страх) потасканный котяра задрал хвост в небо, выгнул спину и агрессивно зашипел. Героическая эскапада успеха не имела ни у кого: Бирюш, обдав задиру ленивым взглядом, презрительно фыркнул и продолжил грызть кость. Фея, ради которой, собственно, и была разыграна боевая сцена, отнеслась к куртуазным потугам совершенно наплевательски и, словно насмехаясь над рыжим «героем», грациозным прыжком перебралась на спину Бирюша и продолжила неторопливо вылизываться. Воодушевившись бесподобной наглостью Феи и желая выглядеть в её глазах, как минимум, не хуже, Дон Жуан вдруг противно заорал что-то победное, рыжей тенью подобрался поближе к собаке и, усевшись в безопасном отделении, вызывающе замахал лапами. Несмотря на все старания, выступление европейца потерпело полное фиаско: Бирюш даже не повернул голову, а Фея, устав вылизываться, стекла под бок мохнатому приятелю, закрыла глаза и начала задремывать. Разозлённый полным игнорированием своей персоны, европеец то ли вызывая собаку на бой, то ли привлекая внимание Феи, истошно завопил необычайно противным голосом. В этот раз дикий вопль результат возымел и внимание привлёк, только совсем не такое, какого желал бы кот. Фея, ошарашенная громогласным мявом, вытаращила глаза и, вжимаясь спиной в мягкое брюхо Бирюша, что-то недовольно и явно просительно фыркнула. С совершенно человеческим вздохом собака отложила мосол в сторону, чуть привстала и вскользь двинула местного забияку по оскаленной в вопле харе. Получив нокаутирующий удар, европеец отлетел в мусорную кучу и, имитируя летальный исход, пару раз дернулся и затих. Пролежав бесчувственной тушкой пять минут и удостоверившись, что на его бесценную шкуру никто не посягает, Дон Жуан аккуратно поднялся на ноги, прижал уши к затылку и, беспрестанно косясь на жуткого пса и совершенно непонятную кошку, скоренько потрусил за угол. Видимо, отсутствие погони отразилось на европейце самым благотворным образом, поскольку стоило тому скрыться с глаз Бирюша и Феи, как из-за угла раздался протяжный, присущий скорее победителю, а не побеждённому, торжественный ор. Однако стоило Фее вопросительно мяукнуть, как победные вопли, сменившись шуршанием и грохотом перевернутой кадушки, моментально стихли. Сторожко поводя ушками, кошечка проводила взглядом удаляющийся шорох, горделиво мяукнула и с торжественным видом Клеопатры, принимающей парад у Марка Антония, прошествовала на руки хозяйки.
Ободряюще подмигнув флегматично позёвывающему Бирюшу, траппер коротко уведомил Полину, что собирается под видом променада устроить рекогносцировку и, неторопливо зашагал к базарчику, раскинувшемуся у подножия башнепирамиды. В голове вертелась пара идей, и Алексею не терпелось претворить их в жизнь.
С первой, заключавшейся в попытке разговорить аборигенов, Пелевин распрощался меньше чем через час общения с местными обывателями: объема его познаний в исузулу, а местных – в пиджин-инглиш, оказалось крайне недостаточно для полноценного разговора. Единственным, кто более или менее понимал Пелевина и мог хоть как-то ответить на его вопросы, оказался давешний вождь-зулус – Имбулу, да и тот старался свести любую тему к пелевинскому ножу, точнее, к обладанию таковым. Скрепя сердце и скрипя зубами, Алексей пообещал назойливому почитателю уральского булата подарить нож при условии, что тот в ближайшее время раздобудет какую-либо стоящую информацию о местонахождении дворцов, храмов или иных присутственных мест в Лулусквабале. Имбулу, подобно рязанскому или курскому мужику, озадаченно почесал кучерявую шевелюру и, заверив траппера, что вытрясет из живущего неподалеку кунгоси* (жрец, шаман) всё, что можно, с решительным видом растворился среди поросших зеленью развалин.
Вторая идея – побродить по окрестным руинам и самостоятельно отыскать что-нибудь, похожее на древний храм, продержалась значительно дольше – до самого вечера. Логика и здравый смысл наперебой твердили, что если бы что-то подобное сокровищнице имело место быть, то местные зулусы давным-давно прибрали бы бесхозные драгоценности к рукам, но Алексей упрямо обходил квартал за кварталом, если так можно назвать оползшие, густо залепленные зеленью и птичьим пометом, практически неотличимые друг от друга фрагменты стен. К началу сумерек он обошел едва ли треть заброшенного города, ничего не нашел и к своей хибаре приплелся, когда темнота плотно окутала город. Уставший, голодный и злой. Правда, поспел аккурат к ужину. Вегетарианскому.
Понимая, что чернокожая служанка совершенно не причём, Алексей раздраженно уставился на гору принесенной зелени и еле сдержался, чтоб не надеть поднос с фруктами ей на голову. Выложив угощение, служанка неторопливо направилась к выходу, бесстыже вихляя на ходу бедрами. На пороге она остановилась, кинула Пелевину томно-призывный взгляд, белозубо оскалилась в прощальной улыбке. Проводив, а скорее – выпроводив соблазнительницу, Алексей покосился на Полину – и подивился лютой ненависти, плескавшейся в глазах девушки. Ну фрукты, ну надоели, но чтоб так… Нет. Понять женщин, то панически беспокоящихся за фигуру, то готовых убить за унцию-другую мяса, нормальный мужчина не в состоянии. Алексей двумя пальцами, словно мышонка за хвостик, ухватил ближайший банан, глубоко вздохнул и недоуменно замер. В воздухе стойко пахло мясом. Копчёным. Приложив к губам палец, Пелевин взмахом руки поманил за собой Полину и осторожно, на цыпочках, подкрался к соседней комнате. Предосторожности были излишни. Пёс и кошка, точь-в-точь как прежде, игнорируя присутствие хозяев, чинно трапезничали, откусывая от копчёного окорока куски мяса чуть ли не по очереди.
– От те нате! – удивлённо выдохнул Алексей, с чувством хлопнув ладонью по колену. – Мы там, – он мотнул головой в сторону заваленного фруктами стола, – можно сказать, с голоду подыхаем, а они тут!..
Траппер нагнулся и резким движением вырвал из пасти Бирюша остатки окорока. Пёс тоскливо скульнул и с трагизмом во взоре уставился на хозяина. Фея, ошеломлённая моментальным исчезновением пищи из-под носа, втянула ноздрями воздух, перевела недоумённый взгляд с Бирюша на Алексея и, намереваясь вцепиться то ли в окорок, то ли в грабителя, взмыла вверх. Неудачно. Неуловимым взгляду движением траппер выхватил разгневанную кошечку из воздуха и тут же сунул опешившей хозяйке.
– А давай-ка признавайся, дружище, – присев на корточки, траппер приобнял жалобно повизгивающего пса за шею, – а где это ты мясцо спёр?
Бирюш, прислушиваясь к интонации хозяина, вопросительно склонил голову. Осознав, что наказания за самоуправство не последует, пёс коротко рыкнул и, призывно помахивая хвостом, направился к выходу из хижины. Фея, моментально поняв, куда направляется кудлатый друг, деловито посеменила следом. Пелевин и Полина обменялись недоумёнными взглядами и, кусая по очереди изрядно погрызенный питомцами окорок, поспешили за зверями.