"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Много ты знаешь…
— Достаточно. Ладно, отряд — хрен с ним. Мы тебе чужие, все такое. Но деда-то за что? Мы же чудом выжили! Ты ведь родного отца продал!
— Да никакой мне не отец, говорено же! Хватит чушь молоть! Вечно лезешь, куда не знаешь! — резкая вспышка гнева стоила жизни фляге вина.
Поглядев на свои заляпанные ноги, капитан устало вздохнул и достал из сундука новую:
— Эта седая тварь мне судьбу поломала. Жизнь исковеркала… Нечего мне тут слезинки давить — он не получил и сотой доли, чего заслуживал!
Хлебнув вина, подвыпивший северянин охотно поделился их последним разговором со стариком. Судя по развязной речи, этот говнюк давно искал пару ушей, на которые можно присесть. Походу, с друзьями у него тут туго.
— Я этому Жимиру, что за стенами в ужасе трепещет, прихожусь… Двоюродным дядей, что ли? Не знаю, как правильно, если мать моя приходилась двоюродной сестрой его деду.
Капитан еще до нашего знакомства подозревал, что родства с дедом не имеет — слишком уж непохожи внешне. Тем более, в потоке старческого сквернословия порой проскальзывали странные пассажи, про каких-то барынь-боярынь. И, где-то за месяц до засады, капитан возьми да надави на старика. А тот и раскололся.
Еще когда северяне дрались за мост, а о взятии Грисби только мечтали, у одной толстой барышни вдруг родился сын. Из-за излишней «пухлости» женского тела никто и не подозревал о ее беременности. Ну а когда началось… Мякотка в том, что женщина оказалась теткой текущему Великому князю, а отцом он сам. Народу в Просторе живет меньше, чем в любых других регионах континента, но на суровости законов это не сказывается. Признавать плод инцеста племянничек отказался, а за рождение бастарда наказание для благородной особы было суровым.
И тут в дело вмешался седой мужик, что всю жизнь охотился на всякую нечисть. Он-то и принял отцовство на себя, дабы уберечь младенца от смерти. Тетку-то было уже не спасти, а вот отца бастарда ждало лишь изгнание.
— Бред какой-то… Что-то нифига не сходится. Может он по пьяни молол?
Хотя, дед тогда и не пил, вроде… Но все равно чушь какая-то. Старика самого бы прибили, невзирая на законы. Еще и дружеские отношения с молодым князем…
По-моему капитан мне просто гонит. Совсем напился, что ли?
— Кому бред, а кому ушат ледяной воды за шиворот… И главное, скрывал ведь, гад! Таился! А ведь я не дрань подзаборная, я Рорик! Да не простой, а законнорожденный! Не выродок какой! Это мне Грисби должен был достаться! Это мне дружина с гербом полагается! Понял теперь?! И нечего мне про «отца» заливать! Я тоже не дурной, у книгочеев выспросил — нет такого закона в Просторе, чтобы за бастардов казнили! Там вообще бастардов нет! Они и словес-то таких не знают! Старику деньги сунули, чтобы он меня выкрал, дабы местечко для Жимира освободилось! Понял? Лишним я родился, не к масти! На мороз выгонять пожалели, вот и спихнули охотнику за кошель тугой да рогатину княжескую!
Поглядев на покрасневшего от злости и выпивки северянина, я скрипнул зубами. Понятно, короче. Это он за титулы нас продал. О благородном происхождении услышал, обиделся на весь мир, что серебряной ложки не досталось и давай справедливость восстанавливать. Исключительно для себя, конечно.
Охренеть, а ведь я его почти за друга считал!
— Ну и? Что дальше? К барону своему поведешь, али…
— Да катись ты отсюда, козел простуженный! Я тебя едва ли не за брата держал, а ты только зенки пучишь, думаешь, как бы меня придушить! Кулачишки свои сжимаешь… Катись обратно в свой город и не говори, что я добра не помню!
— Не понял. Ты меня отпускаешь, что ли?
С чего такая щедрость? Хочет слежку приставить и узнать, как я в город вернусь?
— Вот дурак… Ладно, коли такой тугой, то держи еще: в вашем гадюшнике, на северной части стены, у порушенной башки выбоина есть. От «мантикоры» будто. Зубцы еще порушенные. А напротив, лес, верно?
Я лишь пожал плечами. Настолько пристально стены не осматривал.
— Так вот — нет там леса! Там овраг за первыми же деревьями! У опушки жгучелист растет, зараза. Сколько носов не разбивал — дозоры и патрули все равно не ходят. Уж очень кусачие кусты. Но ежели вдруг пара мужичков ночью спустится по веревке, может статься, и целыми уйдут… С рожами в горошек, зато живые. Как посчитаешь, что лучше? Горошек али пика в ухе?
— Чего?
— Ничего. Долг это. Тебе — за ведьму в костре. А выродку одноногому — за воспитание. За то, что в сугробе не оставил. И попомни, снова жеманничать не стану! Разошлись мы, как телеги у дороги! Не хочешь со мной — воля твоя. Но не скули, коли еще раз на глаза попадешься… Че встал?! Проваливай, пока не передумал!
Ржавая чесалка так и просилась в руку, но вместо этого я лишь распахнул полы палатки и вышел на холодный воздух. Пара бородатых наемников, ежившихся у костра, старательно отводили глаза, делая вид, что не слышали всего разговора.
Поглядев на высящийся в предрассветной дымке замок, я похлопал себя по карманам. А, ну да, опять забыл…
У самого тоннеля в окружении пары гвардейцев высился Грисби. Сжимая в руках внушительный молот, он то и дело вглядывался в ночную мглу.
Кашлянув для виду, я подошел ближе.
— Наемник? Это ты или…
— Или. Для тебя, хрен старый, я — товарищ старший лейтенант.
Здоровяк пару раз глупо моргнул переглянувшись с недоумевающими гвардейцами. Видимо решает, оскорбится или нет.
Наконец он плюнул и тихо рассмеялся:
— Ну ты отчаянное говно! Как ты все провернул?! — Аарон мигом бросил молот и радостно стиснул мои плечи. — Гляжу, сначала зарница над лагерем — ну думаю, все, опоздали — рассвет уже! А то пожарище! Да такое, что заглядишься! А потом, как по команде, посты сняли к лесу как поскачут… Там мы прямо по реке и протопали! Прямо как на марше, представляешь?!
— Тайный ход-то свой сломал?
Лорд убрал руки и как-то смущенно нагнулся за молотом: