"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Сменив гнев на милость, Аарон тенью навис над нами, заставляя внучку быстро отпрянуть и закрыть покрасневшее лицо в притворном смущении.
— Пусть мне и не по нраву, но даже такой спорый на расправу ревнивец, как я, не может осудить Лианну за теплые чувства к ее спасителю…
Господи, кто им речи писал? Аллерия?
Потупив с пару секунд и сообразив, что я не собираюсь бухаться на колено, Грисби прокашлялся, расправляя плечи. Нарочито громкое перечисление моих выдуманных подвигов по спасению синевласки заставляло Филю кисло морщиться.
Я быстро зыркнул на Гену, пытаясь взглядом сказать «вот что такое настоящий фарс». Реально же репетировали!
Но он оказался слишком занят — как и горничные с гвардейцами, пацан жадно следил за разворачивающимся шоу.
Как следует поиграв мышцой и покуражившись, Грисби наконец перешел к финалу:
— Вижу, вижу породу! Нашу, суровую, могучую! Уберег кровь сюзеренову, охранил наследницу! И теперь, преклонив колено… То есть, стоя в полный рост ты и не измышляешь просить о награде! Да будет посему! Не только силою прослыл я, но и щедростью! Проси же! Проси чего желает сердце! И да клянусь я, сир Аарон «Могучий», свершить все, что в моей власти!
Горничные запищали будто школьницы при виде поп-звезды, гвардейцы закивали своим мыслям на тему «чего бы я пожелал», а Филя вымученно закатил глаза. Как и я, Клебер не разделял всеобщего энтузиазма.
Поглядев на замершую синевласку, я вздохнул. На этом моменте я должен попросить ее руки или типа того. Грисби покричит, бровями поиграет, на дуэль вызовет, а волшебница кинется и встанет между нами, закатив часовую лекцию про ее трепещущее сердце. Грозный лорд сдастся, сердца соединятся, а репертуар бродящих актеров пополнится новым представлением, над которым будут ронять слезки благородные дамы.
Тьфу! Телевизор уже изобретите!
— Слышь… Может мы в кабинете поговорим, а? Ну, в покоях твоих? А не при всей Ивановской?
— Стесняется… Он стесняется! — снова запищали горничные, умилившись собственным выдумкам.
Волшебница же уподобилась Клеберу, закатывая глаза и бубня что-то про «опять выкручивается».
Купаясь в завороженном внимании подданных, Грисби воспринял мое предложение без энтузиазма. Но спустя несколько минут уже откупоривал булькающую флягу, скидывая латные наплечники, и разваливаясь в своем кресле:
— Ну и дерзкое же ты говно… — в отсутствии лишних глаз он переключился на свою привычно-ворчливую манеру. — Отчего сбежал?! Болваном меня выставить пожелал?! Кричу «кто же тот герой?!», а всадники руками разводят, да на караван пеняют… Но всеж и подарочек ты мне принес! Цельный эскадрон да при лошадях! Уж теперь-то ни одно говно разбойное не посмеет на мои деревни сморчки поднимать…
Прикрыв дверь плотнее, я приземлился на диван под портретом покойной жены лорда.
— Хмурной ты… — быстрый взгляд на картину подсказал, что Аарон прекрасно знает причину. — Ты это брось! Старых наложниц в новые замки не заселяют! Сама она виновата — глинное семя, гнилой плод! Вся в папашку… Да не хмурься, кому велено?!
Из ящика на стол перекочевал здоровенный свиток. Украшенный золотыми лилиями и цветастыми гербами кусок пергамента являлся «ленной грамотой», возвещавшей о праве на землю. Залихватская печать герцогини стояла прямо на имени «Лианор Лианны» урожденной «Ансел».
— Вот оно чего…
Ну да, логично. Я же голь перекатная, даже герба с девизом завести не удосужился — зашкварно такому лошаре целый надел отдавать. Остальные вассалы охренеют. А вот если на имя молодой и благородной жены… Да и дети, опять же, к династии Грисби принадлежать будут. Наследники-то ему ой как нужны — дочери, а вернее зятю, замок завещать не хочет.
— Ты так-то не засматривайся… — хлебнул Грисби из фляги. — Бумажонка красива, да только для рундука и годна. Земли не пером выдают, а церемонию проводят. В Холме да при всех честных вассалах. Но и это уже решено, на первом же турнире обстряпаем.
Покрутив красивую грамоту в руках, я вернул ее на стол. К черту их башни с наделами, мне армия нужна. А именно, новенький эскадрон.
Цель визита привела лорда в недоумение.
— Кого-кого? — моргнул Грисби. — Погоди, я, видать, с кубками вчера переусердствовал, когда эскадрон привечал…
После затянувшейся паузы полной долгих переглядываний, он наконец взорвался:
— Из ума выжил! Ты сам себя слышишь?! Нет, всяких безрассудств я в тебе видал, но это переплюнет! Инспектора аки разбойника какого прирезать… Да за Фальшивку?! Ополоумел!
Что же, такую реакцию я и ожидал…
— Дело не в ней! Ты пойми, Эмбер только начало — завтра он и за тобой явится!
— Вздор! Ему до меня, что мерину до кобылы — даже на аудиенцию не вызвал! Не пригласил, то есть…
— Скорее как цыгану до лошади… Чего тебя вызывать, если весь замок ушами зарос? И как думаешь, по чьему приказу твою «виноградинку» похитили, а?! Или ты реально в бредни про Живореза веришь?!
Вранье давалось на удивление легко. Как про Эмбер, так и про планы инспектора.
Нервно хлебнув из фляги, рыцарь облизнул губы. Сама идея поднять жало на инспектора приводила его в религиозный ужас:
— А гвардия?! — взялся он за последнее оправдание. — Чтобы мужичье головы в петлю сунуло?! Да за какую-то Фальшивку?! Никогда! Никаким золотом не заманишь!
Я устало потер виски. Что верно, то верно, — против инспектора гвардейцы не попрут. Знают, что по их жопы потом другие федералы явятся. Такое не прощают никому.
Впрочем…
— А ты скажи, что все понарошку. Что в сговоре с инспектором.
— Чего?!
— В лоб не действуй, вот что! Сболтни при какой-нибудь горничной, что инспектор весточку прислал да эскадрон просит!
Главное заманить бойцов на площадь. Пусть считают, что все это спланированная федералом спецоперация по отлову диверсантов и шпионов. Этакая проверка на вшивость и очередной хитрый план. А не наглый гоп-стоп посреди города.
— Ввернешь что-нибудь про проверку верности, про щедрую награду отличившимся — пойдут как миленькие. Очереди выстроятся. Задарма медальку каждому хочется. Главное в лоб не говори. Так, мимоходом, за кружкой…