"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Это никак не связано с твоим отцом, Солли! — Увилл лгал, не моргнув глазом. — Я напал на домен Танна лишь потому, что об этом просили меня люди, желавшие вернуться в подданство Колиона! Будь это любой другой домен, и владей им любой другой лорд, я поступил бы точно так же!
— Да, но это был не любой домен, и не любой лорд! Это был домен твоего названного отца! И ты поступил так, как поступил!
— Мы не с того начали, Солли, — сбавил тон Увилл, испугавшись неистового напора девушки. — Я пришёл не для того, чтобы спорить
— Тогда зачем ты пришёл?
— Ты знаешь… — Увилл вновь попытался поймать нежно-романтический тон, но это было сложновато, так как голос всё норовил вновь сорваться на высокие истерические ноты.
— О, как выяснилось, я совсем тебя не знаю, Увилл, — горько возразила Солейн.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, Солли! — с жаром заговорил Увилл. — Пока твой отец против нашей свадьбы, но однажды он сменит гнев на милость, я в этом уверен! Мне придётся исчезнуть на какое-то время, но, обещаю, ты ещё услышишь обо мне! И знай, что всё, что я делаю, я делаю для тебя!
— О, быть может однажды отец и сменит гнев на милость, Увилл. Но я — никогда! Всё, что ты делаешь в жизни, ты делаешь только ради себя самого, и я никогда не поверю в обратное! Уходи, Увилл! Уходи навсегда! Я не хочу больше никогда ни видеть тебя, ни слышать о тебе!
Уязвлённая гордость не позволила Увиллу сказать больше ни слова. Если бы он попытался хоть звуком вымолить себе прощение, его болезненное самолюбие просто взорвалось бы. А потому, смертельно побледнев, он молча вышел, яростно грохнув дверью.
Глава 24. Перемены
Обуреваемый досадой и гневом, Увилл покинул замок Олтендейлов уже через час после неудачного разговора с Солейн. Хозяин замка не вышел проводить своего гостя, и это было к лучшему — Увилл опасался наговорить лишнего сейчас, когда он так взвинчен и уязвим. И, тем не менее, ему удалось сохранить самообладание ровно настолько, чтобы его выезд получился не менее торжественным, чем въезд.
Камилла осталась в замке Давина. Увилл ещё раз встретился с ней перед отъездом. Девушка была на грани обморока — она ещё не разговаривала с Давином и пока даже не могла представить, как это сделать. Она боялась, что просто лишится чувств, едва лишь покажется перед лицом хозяина. Увилл как смог успокоил её и распрощался с сестрой чуть менее холодно, чем ему бы хотелось. Впрочем, он нисколько не сомневался, что Давин примет Камиллу — её жалкий вид вызывал сочувствие даже у довольно чёрствого Увилла, что уж говорить о старом сентиментальном лорде!
Сейчас мысли Увилла больше заполняли планы предстоящей кампании. То, что он замыслил, казалось неосуществимым и едва ли не абсурдным. Но в этом и был весь Увилл — абсурдное переставало быть для него таковым, когда он верил. Низвергнутого короля не оставляло ощущение, что он предназначен богами для чего-то большего, чем простая роль лорда домена. То, что он собирался сделать, не делал никто со времён короля Вейредина, и с точки зрения большинства это вполне можно было бы назвать «немыслимым», «невозможным» или даже «абсурдным». Но не для него.
Впрочем, даже для такого самоуверенного человека как Увилл предстоящее выглядело несколько пугающим. Он привык к походным условиям во время военных кампаний или долгих охот, когда они с Давином, бывало, на несколько дней уезжали из замка на болота или к западу, в густые дебри. Увилл тогда, помнится, всё просил отца углубиться ещё дальше в болота. Ему ужасно хотелось увидеть гоблинов, которые, как говаривали трапперы, обитали вблизи озера Симмер, дальше на север. Однако же Давин категорически отказывался углубляться в Симмерские болота, которые были опасны не столько живностью, их населявшей, сколько своими коварными топями.
Так вот, Увилл, бывало, месяцами ночевал в походных палатках, а то и вовсе под открытым небом. Но теперь всё было чуть по-другому. Ему предстояло жить в наспех построенном где-то посреди леса лагере неопределённый срок, да ещё и каким-то образом кормить великое, как ему хотелось надеяться, войско. Пойдёт ли всё именно так, как он надеялся? Достигнет ли он своей цели или же сделается посмешищем для всей Паэтты на долгие годы? Этого Увилл знать пока ещё не мог. Сейчас он, оставив свою помпезную карету, гнал коня по направлению к Колиону, пытаясь развеять свою грусть и разочарование от встречи с Солейн быстрой скачкой.
***
— Милорд, госпожа Камилла Тионит просит об аудиенции, — сделав книксен, тихонько проговорила молоденькая служанка.
Несмотря на тихость её голоса, Давин вздрогнул. Он сидел у камина, как обычно, замерзая, хотя было ещё совсем не холодно, и, не мигая, глядел на огонь. Ему на время удалось погрузиться в блаженное бездумье, позабыть и об Увилле, и о Камилле, и о Столе. Иногда ему мечталось, чтобы он мог вот так вот замереть, подобно каменной статуе, и провести остаток жизни в этой тупой неподвижности.
Проклятая старость давала о себе знать всё чаще. Вечерами он иной раз долго не мог уснуть, ворочаясь в постели из-за ноющей боли в суставах и пояснице. То и дело горькой изжогой напоминал о себе желудок, а иной раз Давин и вовсе кривился от резких, словно проникающее жало клинка, приступов боли. Да и сердце временами билось в груди, словно неуклюжая чугунная гиря, подвешенная на заржавленной цепи.
Было время, когда Давин считал себя счастливым человеком. У него был сын — опора и наследник, красавица-дочь, почтение вассалов и уважение лордов. Казалось, Белый Арионн отмерил ему благ полной горстью, не скупясь, с поистине божественной щедростью. Даже смерти Кары и Лауры не выглядели в его глазах наказанием богов. Люди умирают всегда, уж что-что, а это-то — дело привычное.
После размолвки с Увиллом всё пошло наперекосяк. И, разумеется, главным ударом стало убийство Даффа. Именно с тех пор здоровье Давина так подкосилось. Именно с тех пор он считал себя проклятым богами. И, разумеется, последние события усугубили ситуацию. Приезд Камиллы в качестве посланницы «короля Увилла», вероломное нападение самого самозванца, а также давешнее заседание — всё это, несомненно, отняло у Давина несколько лет жизни.
Давин, конечно же, знал, что делегация Колиона уже покинула его замок — об этом ему доложили загодя, чтобы он при желании мог проводить гостей, как это положено по традиции и по законам гостеприимства. Именно поэтому доклад служанки настолько шокировал старого лорда, ведь он полагал, что Камилла теперь находится на пути домой.