"Фантастика 2024-36". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Виноват, вашшсвелсть! – пробормотал неразборчиво. – Не углядел сразу, не осознал спросонок, с кем говорю. Помилуйте! Не за себя, ради деток малых прошу.
– Деток? – неожиданно взъярился Матвей, от которого я не ожидала столь бурной реакции. – А ты о них думал, когда пьяный тут валялся? В доме есть нечего, а ты последние копейки на сивуху потратил? Так, ты о детях заботился?
– Приводи его в порядок, чтобы голова заработала, а мы пока на улице подождем, – приказала парнишке, а сама поманила девочку к выходу.
Но мелкая, как отступила к закопченной печке, так боялась с
– Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Наоборот, пришла позвать Максима Яковлевича на завод вернуться и обратно в Роднино перебраться, – объяснила старшей девочке причину своего появления. – Тебя как зовут?
– Ульяной! – назвалась она. – А это Ванечка и Оля, – представила остальных детей.
– Держите, это вам угощение. – Раздала каждому по пирожку, которые Матрена в дорогу собрала. Уж как я отнекивалась, что ненадолго ухожу, так она упрямо в саквояж пакет с едой впихнула. Пригодились. – Давайте на улице подождем, пока Матвей вашего отца уму-разуму учить будет.
– А так можно? – удивилась Ульяна. – Его ведь самого еще учить и учить. Не старше нашего Тоськи выглядит.
– Можно! – заверила я. – И оттого можно, что Матвей еще раньше главным в семье остался и вынужден был сам о младших заботиться.
Пока я с малышней устроилась на крылечке, мой помощник занимался воспитательной работой. Хлебнул парнишка горя, когда родителей одного за другим потерял. Видно, накопилось у него претензий к отцу, который так неожиданно их оставил, да высказать их некому было. А тут глава семейства на глазах по наклонной катится, обрекая близких на нищенское существование.
– Ваша светлость, мы закончили! – позвал Матвей минут через двадцать.
Ребятишки к тому времени весь запас пирожков умяли. Только Ульяна, хоть и просила добавки, а сама еду в карман складывала, про запас.
Я вошла в горницу и вопросительно уставилась на мужчину, застывшего посреди комнаты и понуро буравящего взглядом дощатый пол.
– Вот, что, Максим Яковлевич, – прервала затянувшуюся молчаливую паузу. – Я приехала, чтобы предложить вам руководящую должность по управлению заводом и фабрикой, потому что слышала только положительные отзывы о вашей работе. На деле же я увидела скатившегося по наклонной пьяницу, который наплевал на собственную семью и больше ни на что не способен, как заливать обиды пойлом, жалеть себя и жаловаться на судьбу. Такому человеку я не то, что завод, а даже собачью будку не доверю охранять.
– Виноват, Вашшсвелсть! – Шехнин сгорбился как старик, но тут же выпрямился, нашел в себе смелость открыто посмотреть в глаза. – Но я прошу дать последний шанс. Клянусь, я спиртного капли в рот больше не возьму! И работать буду, как проклятый, живота не щадя, только, чтобы доказать… оправдать доверие.
– Испытательный срок два месяца! – обозначила я, разглядев что-то такое во взгляде мастера, чему хотелось поверить. – По окончании вы получите ту же зарплату, что получали, работая на князя Ольбранского. Если исправитесь
– Я… – мужик жадно сглотнул и покосился на ковш с водой на столе. – Я на все условия согласен. Когда приступать?
– Немедленно! Собирайтесь, вы переезжаете в Роднино.
Мы с Матвеем подождали, пока глава семейства соберет пожитки. За это время Ульяна сбегала за остальными членами семьи, и те примчались так быстро, как только смогли.
– Правду ли дочка сказала, что вы за нами прибыли, Ваша светлость? – обратилась ко мне миловидная женщина с обветренным лицом и огрубевшими от работы руками.
– Правду! – подтвердила я.
– А как же?.. – ахнула она. – Вот так, мужу на слово поверили? Он ведь сотню раз клялся, что пить бросит, а сам…
– Потому я и дала два месяца испытательного срока. Если выдержит, Максим Яковлевич, не сорвется, со рвением и прилежанием к делу приступит, тогда постоянный договор заключим, – повторила я условие, озвученное Шехнину. – Проверьте, все ли вещи собраны? Вдруг что-то позабыли?
– А там и проверять нечего! – женщина махнула рукой, с неприязнью оглядывая жилище. – Максим все ценное давно продал или на выпивку обменял. Нищему собраться – подпоясаться только, так и нам разницы никакой нет, где с голоду погибать. Одна с сыновьями батрачу за копейки, и тех ни на что не хватает. В Роднино у нас изба добротная осталась, хозяйственные постройки, а тут – название одно. Думала, что прошлую зиму не переживем без припасов.
– Чего же вы сразу не вернулись?
– Так, ведь нам казенное жилье полагалось, пока муж на заводе работал. А потом, когда странные дела в округе стали твориться, да люди среди бела дня пропадать начали, мы побросали все и сбежали, едва случай подвернулся. Только жизнь от этого лучше не стала. А раз сами ушли, кто ж теперь оставленное вернет?
Обещать золотые горы я не стала. Дом найду, где семью поселить, а дальше посмотрим. Вещей в общей сложности немного набралось, поэтому навьючили их на мужчин и спустились к реке. Прикинули, что Аким на лодке за три ходки управится, а дальше погрузимся на нашу телегу и до деревни спокойно доберемся. Вот только насчет «спокойно» я просчиталась. Хоть и выглядела в этот час околица пустынной, а кто-то донес барону о наших передвижениях. Я как чувствовала, что без проблем не получится уехать.
Сперва мы Матвея и старших мальчишек Шехниных с вещами переправили. Анатолий, которого Ульяна Тоськой звала, и Василий были погодками, пятнадцати и четырнадцати лет соответственно. Против моего помощника крепкие парни, жилистые – настоящие работяги. Втроем они быстро перетаскали вещи в повозку, а затем Анатолий вернулся с Акимом, чтобы помочь с младшими. Вторым рейсом Дарина, жена Шехнина, с маленьким Ваней отправилась. К ним еще Тоська с трехлетней Олей на руках в лодку поместился. Последним рейсом я с Максимом Яковлевичем и Ульяной планировала отплыть. Но Аким только отчалил с того берега, как дорога между домами в Копытовке заклубилась пылью и послышался звук несущегося во весь опор экипажа.