"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Часы в крошечной камере тянулись мучительно. По моим ощущениям, прошло около суток, прежде чем кто-то пришел.
Офицер-григорианец.
— Посетитель, — сообщил он.
Я сидела на кровати, повесив голову, но встала, увидев, что за ним стоит высокая фигура, замотанная в плащ. Женская, я узнала по тонкой кости. Она вошла и сбросила капюшон на плечи.
— Оставьте нас, — гортанно попросила Шантара.
Дверь захлопнулась, и мы остались одни. Она не поздоровалась, и я молчала в ответ, настороженно следя за ней. Лицо было неприветливым, худым — черты сильно заострились. Янтарный взгляд не обещал ничего хорошего. Либо новости плохие, либо она прирезать меня до суда пришла, чтобы семью не позорила…
Непроизвольно я взглянула в область пояса, и одновременно Шантара распахнула плащ. Оружие было при ней — удивительно, что на входе не отобрали. Хотя, еще попробуй у нее кинжал взять. И второе — Шантара была беременна. Под туникой черты тела оплыли, подсказывая, что хозяйке скоро рожать. Значит, права была ее мать, когда расспрашивала о причинах быстрой помолвки…
Я решила не злобствовать:
— Желаю благополучия твоему роду, Шантара, — показала, что заметила ее состояние.
Взгляд не смягчился.
— Оно нам точно пригодится, — жестко ответила она, тяжело села на мою кровать и под лампой ее залил яркий свет.
Я перестала дышать от ужаса, заметив в тугих косах григорианки черные пряди. Шантара в трауре. Мрачное лицо, недружелюбный взгляд — все встало на свои места.
— Кто умер?
Мне было не до этикета.
Шантара смерила меня взглядом хищной птицы.
— За Шада беспокоишься? — отчеканила она, и мстительно сделала паузу. — Не он, не волнуйся. Мой муж.
— Соболезную тебе, — я не сумела скрыть облегчения, хотя не хотела обидеть Шантара.
Просто была рада, что не мой муж умер.
— И я тебе, — ответила она. — Шад в заключении.
— Что? — камера пошатнулась и я села на кровать рядом с сестрой мужа. — Как это произошло? Когда?!
— Несколько дней назад. Вечером его привезут на Григ, — она говорила полузадушено, и я поняла, как Шантару злит происходящее. — Его арестовали при попытке прорваться к кораблю…
— Знаю, не рассказывай, — выдохнула я.
Значит, он не смог улететь тогда… Нам с Ниарой дал шанс вырваться, но потерял его сам. Выходит, зря надеялась! На глаза навернулись слезы, и я порывисто вскочила, отвернувшись от Шантары. Хотела скрыть слезы — слабость.
— Об этом я и пришла тебе сказать, — безжалостно продолжила она. — Лиам выдвинул обвинения в незаконной попытке убийства. Шуму много. Настроения в обществе разные, не все симпатии на твоей стороне. Мы будем защищать вас, но возможности наши не безграничны.
Шантара говорила, что шансов мало.
— Понимаю тебя, — ответила я.
— Мы еще встретимся перед судом, — на прощание добавила она.
Я поняла, что это значит: перед судом она сходит к Шаду и что-нибудь передаст от него мне. Шантара ушла, а я какое-то время слепо пялилась в угол камеры.
Не могла смириться.
До последнего думала, что он спасется. Верила в него, как обещала. Обстоятельства оказались сильнее нас. Рабское смирение перед неотвратимым концом сыграло на руку. Я не могу с ними бороться. Не могу противостоять системе, двум армиям и двум сильнейшим планетам. Я беглая рабыня с Иларии.
Но у меня есть право на последнее желание.
Если меня осудят на смерть, одну просьбу выполнят — не посмеют отказать. Такие на Григе традиции… Я была женой одного из величайших генералов, хотя теперь он тоже, как и я, пойдет на эшафот. Чаще всего заключенные просят встречи с матерью или позволения написать письмо перед смертью, но я попрошу другого. А на суде я, наверное, увижу Шада, раз он будет здесь. По закону нас должны судить вместе.
Нам не дадут поговорить, но осудят вместе и вместе казнят. Хотя генералу и рабыне будет выбрана разная смерть. Рабыня не может рассчитывать даже на остатки уважения, как Шад. Хотя нас обоих казнят на площади — уверена. Его застрелят. А мне, наверное, удавку на шею.
Но это если приговорят нас обоих. А если только меня?
Мысли гудели, как рой пчел в голове.
Я знала, что все пройдет быстро. Григорианцы не любят растягивать процессы, а после войны — тем более. Эти дни все скорее хотят забыть. Вернуться к миру, хотя после восьми лет сражений это будет непросто, оттого и желание сильней.
Раз Шада привезут вечером, значит, суд пройдет завтра.
Послезавтра нас уже может не быть на свете.
Я тяжело вздохнула и похоронила лицо в ладонях.
После Шантары пришел следователь — пожилой григорианец. Людей, Лиама, видимо, не интересовало, что произошло…
Замотанный в плащ черного цвета, он стоял напротив, как мрачный вестник.
— Я должен опросить вас, Эми-Шад.
— Шад уже здесь? — спросила я.
Он молча кивнул, и я поняла, что дальше спрашивать не стоит.
— Расскажите, что произошло в день подписания мирного договора?
В то время возвращаться была странно даже мысленно. Я больше помнила свои эмоции, чем факты. Но удивительно, то время вспоминалось, как светлое… Из-за Шада. Я рассказала все, что помнила. Меня опросили без лишних эмоций.
— Когда Эс-Тирран вызвал командора, вы уже были его женой?
— Была.
Он с уважением кивнул и вышел. Вопреки фактам, во мне начала зарождаться надежда: григорианцы действуют согласно законам, но сердцем на стороне Лиама не будут никогда. Проблема в том, что, даже выразив мне уважение, меня могут прирезать, если потребуется.
Я дышала на холодные от стресса ладони.
Все решится завтра. Все будет зависеть от нас.
Вечером я начала прислушиваться к тому, что происходит за дверью.
Мне хотелось услышать, не ведут ли Шада. Конечно, я вряд ли услышу его шаги или звон кандалов, но надеялась на это. Хотела, чтобы он был как можно ближе, в соседней камере… Его уже должны были привезти.
Вместо этого возле моих дверей возникла странная заминка. Она распахнулась, но никто не вошел. Охрана за порогом пререкалась с… Лиамом. Я узнала его голос. К нему добавилась гортанная женская речь. Через минуту препирательств в камеру вошла Шантара.