"Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Владимр Карлович выдающийся горный инженер и металлург. Но никак не моряк. И он, как и я, понятия не имел — что такое эти непонятные узлы, и как ими можно измерять скорость. Это, во-первых. А во-вторых: довольно распространенное заблуждение полагать, что чиновники знают о стране все. Ничего подобного! В министерствах имеют некоторое представление о том, что им по инстанциям докладывается. И не более того! Морячки еще бы в Министерство просвещения обратились. Ну а что? Новейшими разработками ведь должна наука заниматься, разве нет? А наука — это университеты. Логично? Вполне.
Благо мы с Рашетом в некотором роде —
В общем, вооруженный коварными вопросами, я отправился к Коле Краббе. И быстро выяснил, что даже морской министр туман в голове у меня прояснить не может. Потому как, хоть он запрос и визировал, но в тему особо не вникал. Отчет военно-морского атташе в Париже — читывал. Восторженные отзывы приверженцев так называемой «Молодой школы» видел, но роли нового класса кораблей в морском сражении пока себе не представляет.
К счастью, это, на грани равнодушия, отношение к перспективному виду вооружения, легко лечилось. Достаточно было, сморщив нос, посетовать, что коли бы у Морского министра была бы четко выраженная позиция, так и мы бы изыскали возможность профинансировать постройку полудюжины таких судов. Взять хотя бы Черное море. Когда еще мы там полноценные броненосцы заимеем. А вот миноносок могли бы нашлепать хоть двадцать штук.
Всего месяц понадобился Краббе, чтоб определиться с запросами, и предъявить мне первоначальные требования по техническим характеристикам требующегося для новых кораблей двигателя. Особо подчеркнул, что коли размерности у машины выйдут за пределы требуемого, так и строить будем не миноносцы, а легкие крейсера. А это совсем другая цена. Я тоже молчать не стал. Ответственно ему заявил, что раз только в этом дело, так решим уж с Божьей помощью. Но вот если мне в чертеже что-то окажется не по нраву, рисовать чертежники станут до полного исключения моих претензий.
Конечно, покричали друг на друга. Мой лексикон обогатился новыми идиоматическими выражениями, а фантазия Краббе — новыми способами сексуальных извращений. Но, таки, пришли к соглашению. И, как в том анекдоте о новых русских, он побежал выписывать заказ на первоначальное конструирование первого в серии корабля новейшего класса, а я пошел к Рейтерну с предложением изыскать возможность увеличить бюджет Морского ведомства на пяток миллионов рублей. Серебром.
А двигатель? А, что — двигатель? На Томском Механическом заводе уже года с два, как стоял на козлах испытательного стенда прототип паротурбинного двигателя. Собрать-то его энтузиасты собрали, испытать-то испытали, а вот куда применить не выдумали. Для паровозов мощность была избыточной. Для авиации — вес зашкаливающий. Для речных, или даже — морских, судов, крутящий момент оказался чрезмерным. Лучший
Миноносцам же турбина была прямо-таки — то, что доктор прописал. Отправил Коле справку с ТТХ паровой турбины, и посчитал, что долг мой выполнен. Пусть теперь инженеры решают, что с этим чудо-юдом делать.
Через полгода, когдая уже и забыл почти тот разговор, Николай Карлович, после очередного заседания Совета Министров, придержал меня в зале. С донельзя загадочным видом извлек из папки сложенный вчетверо лист с чертежом, и расстелил его на столе. Да еще и погладил потом. Нежно так. Как гладят верную лошадку, вывезшую всадника из-под обстрела.
— И что это за угребище? — вырвалось у меня. — Пограничник что ли?
— Чего это пограничник? — побагровел от ярости морской министр.
— Ну, похож на торговца. Чтоб не выделяться среди водных барышников.
— Экий ты грубый, Гера, — огорчился Краббе. — Люди старались. Чертили. А ты его барышником обозвал. Это миноносец. Получше, кстати, галльских будет.
— Не. Не будет, — отрезал я. — На это у меня денег нет.
И пока Коля ослаблял тугой галстук, подбирая фразу по-красочнее живописующую всю глубину моего грехопадения, я взял карандаш, и на обратной, чистой, стороне листа начертил нечто совершенно другое.
— Это что? — мать-перемать, и итить не дойтить.
— Это, друг мой Коля, настоящий миноносец. А то что вышло у твоих рисовальщиков — это в прошлом веке устаревшая хрень. Вперед нужно смотреть, господин адмирал. Вперед! На десятки лет вперед. Нет у Отчизны лишних денег, каждые десять лет вам флот заново строить. А это судно и через тридцать лет будет d’une maniere opportune. Проведем ему upgrade, заменим машину на самую новую. Воткнем пару новейших пушек, и будем еще двадцать лет турка кошмарить. Comprendre?
— Слово вот вы сударь мой, интересное использовали: upgrade. Я так мыслю, это вы улучшение так изящно по аглицки обругали?
— Точно так, любезный мой адмирал. Точно так. И вы, Николай Карлович, когда изволите великому князю сей прожект презентовать, извольте именно так и выразиться. Генерал-адмирал у нас знатный любитель бриттов. Он прогиб зачтет за мнение.
— Ладно. Это тут у тебя чего?
— По три трубы на борт для самоходных мин Алексанровского.
— Почему не Уайтхеда? Они легче и быстроходней.
— А привилегия у Ивана Федоровича. На те средства, что мы бы англичанину заплатили, я лучше нашему лабораторию выстрою, и жалование по гроб жизни стану давать. А что легче, так и взрывчатого вещества меньше войдет. Мы еще в оболочку вместо пороху зипетрила нальем! Чтоб стальной утюг на дно морское отправить, надобен не просто бумс, а решительный бадабумс! Королевский! Императорский бадабумс. Такой, дъявольский бабах, чтоб чертям в Аду стало страшно!
— Вот что ты за человек-то за такой, Герочка? — вскричал Краббе. — Ну отец же у тебя таким славным, вежливым да обходительным был. На что юрист при военном ведомстве, а ведь даже и врагов-то почти не имел. И ты! Нее-т. Ты не человек. Ты змей! Исключительной искусительности. А вотэто что? Пушка? Зачем миноноске пушка?