Фантастика и Детективы, 2013 № 9
Шрифт:
Значит, с Женькой у Короткова не выходило. Только сейчас осознал. Она жаловалась на холодность, но начала-то первой. Убоявшись — положения, разницы в возрасте, может, привязанности вообще. Ведь и со мной второй раз вышло так же… мне захотелось позвонить, услышать голос. Набрал номер. Долго никто не отвечал, я начал бояться, что связь сейчас оборвется таймером, успела.
— Из-за тебя знаешь, откуда прибежала? Что-то случилось? Серьезное? Или… — голос замер, я слышал далекий плеск воды. Обнаженная или кутаясь в полотенце, стоит посреди комнаты. Уже не помню ее такой.
— Нет, нет, ничего. Хотел услышать
— А все-таки? Ты ведь просто так не звонишь.
— Совсем ничего. Я… я, правда, хотел, — сам на себя почему-то озлился. Разговора не получилось. Я стал вызванивать Андрея Семеновича. Но договорился о встрече только на вечер — сейчас хотелось побыть одному. Наедине с безнадежным прошлым, хранившимся в сундучке под шкафом. Патефон, когда-то купленный на барахолке: она любила Козина и шуршание иглы о пластинку. «Машенька», «Жалобно стонет», «Калитка», «Нищая» — купил все, что было им спето. Во время обысков одного из свидетелей нашлось немало пластинок, я попросил безвозмездно, разве мог быть отказ?
В моей профессии Женька любила и это. Получать незаслуженные подарки, забирать все, и не ждать возмездия. Сама система выстроена вокруг порока, им движется, подпитывается, самоутверждается. Я начинал с обходов рынка на окраине города, торгаши платили оброк, чтобы оставаться хозяевами в чужой стране. Позже владельцы палаток, магазинчиков. Карманники. Проститутки. Бухгалтеры. Бутлегеры. Братки. Список рос, ширился. Когда появилась третья звездочка, достиг апогея. За которым неизбежный провал.
Ведь мне было интересно работать. Что могло быть хуже для мента? Я расследовал дела, распутывал нити, требовал ответов, выяснял причины. Не закрывал дела, не укладывался в сроки, — получал нагоняи, вызывался на ковер, лишался премий и возможности к продвижению. Выгодных дел и сливок с них. Переводился в архив, на голую зарплату. Возвращаясь, продолжал. Понимал: глупо, — но… продолжал. Я любил эту работу. Худшего кошмара и придумать трудно.
И Женьке нравилось. Боюсь знать, что больше. Еще когда она училась, а я проходил практику — дарил ей подношения торгашей. Турецкий парфюм, польские ликеры. Она принимала с улыбкой, отдавала теплом. Расспрашивала, тревожась, интересовалась, вникая. Очень просила не лезть под пули и даже случайно никого не убить. Встречала у порога, когда возвращался с дежурства, с задания, обнимала.
Или я внушаю себе? Когда сошлись снова, подобного не случалось, отношения выхолостились, дары оплачивались, внимание дарилось согласно установившейся традиции. Расчетливая страсть обеих сторон. Ритуалы нежности и тревоги. Она тоже спрашивала: убивал ли? Нет, не убивал, успокаивал свою совесть, смерть в больнице не считается, довезли, а там врачи, что с них взять. Засыпал в прохладных объятьях. Всё верно, соглашалась она, гладя по голове, не считается, спи.
Почему я так щепетилен к убийству? Ведь закон на моей стороне. Не просто могу, обязан. Как будто отчим внушил, он отчаянный пацифист, мой отчим, как-то сумел передать хоть это, ненависть к смерти.
Я снова внушаю себе — о холоде и расчете брака? Картинки прошлого затерялись в разуме, затуманились, теперь желания создают свои на их месте, дополняют, вымарывают. Под каждый миг — под вчера, под сегодня — всякий раз свое. Что было на самом деле, не помнит никто. Кажется, все равно, что было. Прошлое имеет значение только, когда есть настоящее.
Я отправился к Андрею Семеновичу.
(продолжение в следующем номере)
Случайная подруга
Пётр Любестовский
Пётр Любестовский
18 января 1947 г.
Утренняя оперативка была короткой. Прокурор района Юрий Константинович Реутов первым делом довел до сотрудников криминальную обстановку за сутки:
— В городском парке «Соловьи» сегодня рано утром дворник обнаружил труп молодой девушки со следами насильственной смерти.
И обращаясь к следователю Станиславу Стрижевскому, сказал:
— Убийство, совершенное в праздничный день — очередную годовщину освобождения города от фашистов, наверняка получит широкий общественный резонанс. А посему прошу вас, Станислав Сергеевич, сделать все возможное, чтобы в короткий срок выйти на след преступника. В помощь вам выделяются опытные сыщики и эксперты. Мне уже звонил мэр города, интересовался личностью погибшей. Подчеркнул, как важно найти убийцу, чтобы избежать различных слухов и кривотолков, чтобы люди не боялись по вечерам гулять в парке. Вы выезжали в составе следственно-оперативной группы. Доложите результаты осмотра места происшествия и трупа.
— Труп был найден в овраге, за коммерческим ларьком, который стоит на самом краю оврага. По этой причине погибшую никто до утра не обнаружил. На вид девушке 18–20 лет. На теле и голове множественные кровоподтеки и ссадины. Признаков, что жертва оказывала сопротивление, не выявлено. Устанавливаются личность погибшей, очевидцы и свидетели происшествия.
— Какие рабочие версии выдвигаете? — спросил прокурор.
— На мой взгляд, наиболее вероятны две: убийство совершено либо из хулиганских побуждений, либо из чувства мести.
Прокурор вопросительно посмотрел на следователя и тот продолжил:
— На первую указывает то обстоятельство, что и цепочка, и сережки, и сумочка с деньгами, принадлежащие погибшей, остались при ней. О второй свидетельствуют множественные травмы на теле жертвы, судя по всему нанесенные как руками, так и ногами.
— Подготовьте план следственных действий. Постоянно держите меня в курсе. Обо всех результатах докладывайте немедленно, — поднялся из-за стола прокурор, давая понять, что оперативка окончена.
Ближе к полудню, когда план следственных действий был готов и согласован с прокурором, Стрижевскому позвонил оперуполномоченный уголовного розыска капитан Косарев:
— Станислав Сергеевич, только что в городской отдел милиции позвонила женщина, представилась Ангелиной Витальевной Веретенниковой и сообщила, что ее дочь Виктория не ночевала дома. Вечером Вика отправилась в городской парк «Соловьи» на праздничное торжество и до сих пор не вернулась. Ей девятнадцать лет. В парк пошла одна, никуда после танцев не собиралась. Ранее нигде на ночь не оставалась. По внешним признакам ее дочь похожа на погибшую.