Фантастика из журнала «Энергия»

Вэнс Джек Холбрук

— Пресса, — объявил он, доставая удостоверение. — Насколько я понимаю, там внизу осталась девушка?

— Правильно, — охотно подтвердил Гриффитc.

Я прекрасно понимал, о чем он думает. Мол, может быть, этот человек через свою газету на что-то повлияет. Может, удастся расшевелить общественные симпатии, поднять шум и выбить что-нибудь вроде правительственной субсидии. Но я отлично знал, что Гриффитc попусту тратит время. Если система поддастся один раз, тут же все выстроятся в очередь — и конец системе.

— Спасибо, — человек из «Нэйшнл Дэйли» закрыл записную книжку и спрятал ее в карман. — Не возражаете, если я вас сфотографирую?

Удивительно вежливый репортер. Он снял расстроенного Гриффитса на фоне каменных обломков.

— Так, хорошо. Как насчет девушки? Руфь? У вас случайно нет ее фото, которое я мог бы использовать?

— Есть. — Гриффитc извлек фотографию и передал ему.

Корреспондент внимательно изучил ее, наклоняя под разными углами, закрывая по очереди разные участки рукой и при этом тихонько насвистывая.

— Да. Ладно, — произнес он, возвращая фото. — Вообще-то я не уверен, что этот материал пойдет. Недостаточно э-э-э… остроты. Нет сюжета.

Голос его потонул в реве неожиданно включенных двигателей. Экскаватор дернулся, наклонился и съехал с платформы на каменистый грунт. Развернулся, скрежеща гусеницами, и пошел вверх по склону. Из кабины на нас молча смотрел Джеф. Работа началась.

В тот день я ушел часов в пять. Гриффитc остался под моросящим дождем, наблюдая, как рабочие налаживают прожектора. На службу заходить не хотелось, и вообще я смертельно устал. Что-то было в этой ситуации — черствость экскаваторщиков, поведение корреспондента, просто отношение всех, включая и меня самого, — что не давало мне покоя весь день, переворачивая все внутри до тех пор, пока я не начал всех ненавидеть. Больше всего себя. Никак не мог избавиться от мысли об этой невзрачной девчонке, заваленной там, под землей.

Ни к чему хорошему это привести не могло. Ощущение, которое иначе как симпатией не назовешь, я старался гнать прочь. Подобные вещи могут стоить мне работы.

Весь следующий день я сидел в своем кабинете и думал о том, как идут дела на шахте. Форбс не появлялся, слава богу. И без его тотальных проверок я чувствовал себя отвратительно. Еще через день, около часа дня я не выдержал. Сказал секретарю, что ухожу, и вышел, не дожидаясь его трескотни о назначенных на вторую половину дня приемах. Сел в машину и поехал к шахте.

Выбираясь из кабины — слава богу, дождя не было — заметил одинокую фигуру Гриффитса на склоне холма, из которого чудовищные челюсти экскаватора уже выгрызли огромный кусок. Гриффитc глядел в яму, дна которой я не мог видеть со своего места. Экскаватор стоял, и вокруг было подозрительно тихо. Работа остановилась, и я подумал, что экскаваторщики решили произвести очередные расходы из графы «разное».

— В чем дело? — спросил я Гриффитса.

Выражение его лица осталось неизменным. Он посмотрел на меня невидящим взглядом и опять уставился на дно ямы.

Рабочие курили, облокотясь на вцепившийся в землю ковш экскаватора. Пока я спускался к ним в яму, они не сводили с меня глаз.

— Неприятности, — коротко сказал один из них, не вынимая изо рта дергающуюся в такт словам сигарету.

— Ну, какие трудности?

Вместо ответа Джеф взял лом и выразительно ударил по земле. Звякнуло. Я наклонился и сгреб мелкие осколки сланца ладонью. Под ними оказался слой сплошного гранита.

Избегая затравленного взгляда Гриффитса, я выбрался из ямы и спустился по склону к машине. Усевшись на сиденье, попытался что-нибудь придумать, но дальше обвинений самому себе дело не шло. Все было моей ошибкой. Я не мог знать, что там будет гранит, но именно я решил обойтись без консультации инспектора, чтобы срезать расходы. Я сделал ошибку, которая будет стоить Руфь Вильерс жизни, если, конечно, она жива до сих пор.

Время шло. Со своего места я видел, как рабочие выбрались из ямы и встали рядом с Гриффитсом на краю, глядя на меня в ожидании решения. Что ж, придется решать. Напряжение последних дней свилось внутри в огненный узел, и внезапно я понял, что меня трясет.

Шахта соединялась временным телефоном с конторой экскаваторщиков в деревне. По телефону я мог своей властью заказать камнедробильную машину и рабочих. Затем останется лишь задержать платежное требование, когда мне его передадут, и к тому времени, когда все откроется, Руфь Вильерс уже спасут.

Потом начнется «музыка»: потеря работы и понижение Уровня Общественной Значимости. Меня заставят выплатить кредит, который я фактически украл. Ибо все должно быть сбалансировано, такова Система… Черт бы ее побрал!

Я наполовину шел, наполовину бежал вверх по склону холма, когда резкий окрик за спиной заставил меня обернуться. Подъехала еще одна машина, и ее водитель отчаянно махал мне рукой. Дверца с противоположной стороны открылась. Появился Форбс. В шляпе котелком, в очках, с лицом, изрезанным морщинами от долгих лет поисков чужих ошибок. Он торопливо поднялся ко мне.

— Я слышал, у вас тут возникли какие-то затруднения, — произнес он, глядя на меня пристально, тут же оценив мое отчаянное состояние. Разумеется, ему приходилось видеть подобное раньше. — Я надеюсь, вы не собираетесь сделать какую-нибудь глупость? — Он чуть улыбнулся. — Нет… Нет, конечно. Вы осторожный человек, Арчер. Я верю в вас. Ну, хорошо. Какие, собственно, трудности?

Элегантно держа в руке шариковую авторучку, он производил вычисления:

— У мисс Вильерс, допуская, что она еще жива, осталось на счету 400 кредиток, что, очевидно, не является достаточной суммой для финансирования работ по пробитию гранита.

— И что теперь? — спросил я почтительно.

— Нам остается один курс, только один, — категорично произнес Форбс, глядя на Гриффитса.

— Какой? — Гриффитc был готов схватиться за что угодно.

— Мы должны использовать оставшиеся 400 кредиток наилучшим образом, то есть просверлить в камеру шурф для подачи воздуха и еды. Я думаю, это будет стоить приблизительно 200 кредиток, даже с использованием высокоскоростного передвижного бура. Остается 200 кредиток. На пищу.

Он замолчал, и никто больше не проронил ни слова. Очевидно, все мы в тот момент обдумывали сказанное. Руфь Вильерс не может зарабатывать деньги, находясь там внизу. Следовательно, когда придет конец этим двум сотням, ей тоже придет конец.