Фантазеры
Шрифт:
— Добрый вечер. А вас давно в Москве не было. Помню вас и вашего друга.
Доватор оторопел, вот это авторитет у человека. Хорошо ходить в друзьях у выдающихся людей. Может, Антонина недаром молнии мечет, хотя Клемаш как женился…
— Вот на послезавтра на вечер. Вашему другу привет, что-то давно его не было.
— Большое спасибо. Передам обязательно. Да, четыре билета меня вполне устроят, ничего, что партер и ложа.
Интересно, кого я осчастливлю этими билетами? Позвонить Лене? Она вроде радуется моему появлению, только потом, боюсь, ей не очень
Четыре билета в Большой на «Спартака». С таким «капиталом» Клемаш переворачивал город. А я вот возьму сейчас два билета и опущу их прямо в почтовый ящик Белой шапочки.
Клемаш не знает, что писал я в ту квартиру не один год. И цветы к Маю посылал. Цветы и письма без обратного адреса. Игрушки курсанта. Она, наверно, давно вышла замуж. Что ж, пускай сходит с мужем на «Спартака»… Пусть сидит в партере, а я на нее из ложи посмотрю. В конце концов, от этого никому плохо не будет. Мы по-прежнему остаемся хорошими. Ох, Клемаш, Клемаш, что ты там намудрил с Антониной!
Два места в десятом ряду партера были пусты. Доватор смотрел туда, пока перевернутым, медленно догорающим костром гасли люстры. И потом во время первого акта смотрел туда, хотя знал — в партер после третьего звонка никого не пускают.
В начале второго акта Доватор опять, уже не надеясь, глянул в десятый ряд. Одно из двух мест было занято. Молоденькая девушка, склонившись, изучала программу. Доватору показалось: изредка она как будто поглядывала по сторонам, но лица не было видно.
Доватор совершенно не был готов к тому, что Белая шапочка придет одна. Что делать? Подойти и сказать: «Я тот дурак, который четыре года надоедает вам, не имея на то никаких оснований». Юрий Евгеньевич выжал из старенького театрального бинокля предельную резкость. Девушка подняла голову и настороженно оглядывала зал. Хороша, но это не Белая шапочка. Тут без ошибки.
Доватору стало обидно, словно его обманул лучший друг. Но все понятно: девушка, наверно, заметила с галерки свободное место, пересела, а теперь опасается, вдруг придут запоздавшие хозяева. Не волнуйся, девочка, ты можешь сидеть спокойно.
Ей сейчас примерно столько же лет, сколько было Белой шапочке, когда Клемаш угощал ее в метро конфетами. Мне кажется, что она посмотрела в мою сторону… А «Спартак» прекрасная вещь, мальчик, которому я отдал четвертый билет, почти не дышит. Неудобно, конечно, во время действия, только я, пожалуй, пойду.
Капитан-лейтенант Юрий Евгеньевич Доватор остановился около небольшого нестандартного стадиона. Ребята усиленно лупили по мячу. Бурое непривычное поле, покрытое толченым кирпичом, еще не совсем просохло после дождя.
Раньше, когда Доватор играл после уроков в футбол, подобных стадионов рядом со школами не существовало. И здание школы было другим: сначала барак, а после войны выросло огромное четырехэтажное здание с огромными коридорами, на первом этаже только гардероб и физзал.
К выпускному вечеру три этажа украсили сосновыми ветками, на четвертом их подвесили к сложному переплетению проводов, и получились уютные сосновые беседки. В беседках стояли парты, старые испытанные парты немногочисленного десятого.
Тут после вальса, уютно устроившись на подоконнике, Галка твердо объяснила, что поедет в Москву, потому что так сразу решила и потому, что там живет тетя. А за окном помаргивали огоньки индивидуального поселка и уходил в небо черный силуэт Уральских гор.
Тогда Юрке казалось, что он тоскует по Москве, по высокому дому на улице Воровского. А сейчас, выбирая школы, в которых он будет беседовать с десятиклассниками, Юрий Евгеньевич даже не подумал о той, куда он начал ходить в первый класс. И в этот район он пришел потому, что рядом жила Белая шапочка.
Мяч, прочертив пологую параболу, пролетел почти от ворот до ворот. Левый край подхватил подачу, вошел в штрафную площадку, на мгновение замер. Удар. Гол!
Школьный звонок вырвался сквозь распахнутое окно, и вслед за ним на футбольное поле вырвалась армада старшеклассников.
Как я объясню этим мальчикам, что, кроме слов «рея», «такелаж» и «фрегаты», от которых до сих пор пахнет йодом и солью, есть еще… Ладно, об этом потом. Сейчас надо идти и представляться директору школы, он должен быть предупрежден.
По коридору навстречу две высокие девушки в форменных платьях идут, касаясь друг друга плечами, и за спиной в такт их шагам синхронно качаются волосы, схваченные у затылка и падающие до плеч. Хвосты качались так слаженно, что Доватор понял — тут сказывается методичная тренировка.
— Вы не скажете, где кабинет директора? — поинтересовался Доватор.
— Скажем, Таня?
— Скажем.
— Второй этаж, первая комната налево.
Девушки снисходительно кивнули ему головой. «Ту, что мне ответила, я вроде где-то видел. Хорошее лицо».
Кабинета директора на втором этаже не оказалось, он был на первом. Молодая женщина, не поднимаясь из-за стола, окинула Доватора с ног до головы директорским взглядом. Доватору даже захотелось посмотреть, не отлетели ли у него в неподобающих местах пуговицы.
— У меня только что была делегация. Таня Соснова передала просьбу девушек: они хотят присутствовать на вашей беседе. — Опять иронический взгляд, пауза. — Вы, очевидно, не будете возражать?
Доватор помедлил: «Думает, что я откажусь. Откуда такая неприязнь? А при девушках ребята могут почувствовать себя рыцарями».
— Вы правы, не буду.
На первых партах сидели одни девушки в аккуратных коричневых платьицах. Класс, выждав мгновение, встал дружно. Грохнули парты, и девушки, как по команде, сделали Доватору глазки. Не поймешь, то ли потолок качает, как палубу, то ли звезды брызнули в разные стороны. От полного конфуза Доватора спасла лишь долгая курсантская тренировка.