Фантазии господина Фрейда

Серова Марина Сергеевна

– Я смотрю, вы уже и сами специалистом стали, – похвалила ее я.

– Так мы же с ним вместе медучилище окончили, только работа здесь для одного него нашлась, – объяснила она. – Ну, Витька подпаска за мной послал – я часто мужу помогаю, хоть и подзабыла уже многое, а он сам еще и к участковому забежал. Пришла я. Муж ее нашатырем в чувство привел, кордиамин ей вколол, чтобы сердце поддержать, и противостолбнячную сыворотку ввел. Она, бедненькая, глаза открыла, по сторонам ими водит, не поймет, где она. Ну, муж ей объяснил, что она в медпункте, ранили ее и пули как можно быстрее достать надо. Но он не хирург, да и анестезии настоящей у него нету. Давление у нее было ниже низкого, как новокаин-то колоть, если он ей еще больше давление снизит? А вдруг у нее аллергическая

реакция начнется? Что мы тогда вдвоем с Витькой сделаем?

– Куда ее ранило? – спросила я.

– Одна-то пуля в ногу попала, а вот вторая – в спину, сзади и внизу, она с левой стороны вошла, хорошо хоть кишечник не задела! А еще переломы у нее были или трещины – как без рентгена разберешь? Коровки-то наши – не бабочки! Хорошо хоть лицо не пострадало – она, наверное, на живот упала… Витька мой столбом стоит и не знает, что делать. Оставить как есть – помрет она, а начнет он пули доставать и она, опять же, помрет, так под суд он пойдет!

– Да уж! В трудное положение ваш муж попал, – согласилась я.

– А она-то, видно, поняла его и прошептала: «Доставайте! Я выдержу!» Ну, разрезала я на ней одежду, начал Витька пули доставать. Я ее за руку держу и все уговариваю: «Потерпи, миленькая!» А она, голубушка, зубы сцепила так, что аж слышно, как они скрипят, пот у нее по лицу градом катится, стонет! Господи! Да за что ж ей это?! – горестно воскликнула женщина. – Тут участковый наш пришел, хотел выяснить, что да как, только я его прогнала – разве можно в таком состоянии женщину допрашивать? Пули-то, правда, он забрал. С тем и восвояси отправился, пообещал, что наутро придет. Начал ей Витька раны обрабатывать, а она опять отключилась! Крови-то сколько потеряла, а физраствора у нас нету! Да и как его вводить без капельницы? Это же не больница, а медпункт! Опять мы ее нашатырем и кордиамином в чувство привели. Обработал Витька ее раны, перевязал, а я ее все водичкой пою. Тут-то она и прошептала, что ей позвонить надо.

– Куда?! Кому?! – воскликнула я и подалась вперед от нетерпения.

– А я знаю? – удивилась женщина. – Номер-то она мне нашептала и добавила: скажите, что я – Лада.

– Лада? – удивилась я и вдруг сообразила, что Клавдия и Лада – имена созвучные, ее вполне могли так звать близкие люди. – И вы позвонили?

– А как же? Конечно, позвонила! Сотовый-то у меня есть, не совсем уж мы темные! Женщина мне какая-то ответила, веселая такая, музыка еще там играла… Я ей объяснять начала, а она не понимает ничего, сердится… Я ей сказала, что это Лада мне номер ее дала. Тут она закричала, в трубке посторонние шумы утихли, и она начала меня прямо-таки допрашивать – где Лада да что с ней. Я ей все объяснила, она сказала, что скоро Ладу заберет, и с угрозой добавила: если Лада умрет, она наш медпункт с землей сровняет, и нас вместе с ним!

– Фу, как грубо! – сказала я.

– Вот и я о том же! Обиделась я сильно, потому что мы с Витькой столько сил на эту Ладу положили, а к нам такое отношение! Мужу я ничего не сказала, не хотела его расстраивать, а женщине просто доложила, что я дозвонилась.

– Номер этот у вас не сохранился? – с надеждой спросила я.

– Так сколько уж времени-то прошло? – удивилась она. – Да и зачем он мне?

– Вообще-то верно, – кивнула я.

– Вот так мы и сидели над ней! – продолжила она. – Муж ей опять кордиамин вколол, да сколько же на нем можно человека держать? Час где-то прошел… Нет, меньше! И вдруг слышим – грохот! Да такой, что стекла задрожали! Да так близко! Я к окну кинулась, а там… Батюшки-светы! Вертолет прямо перед медпунктом нашим садится! И как он ничего нам не поуродовал – до сих пор ума не приложу! У нас же тут не улицы, а одно название! Выскочили оттуда мужики с носилками и чемоданчиками, и сюда! А с ними женщина, по виду совсем молодая! Я думала, это дочка ее, но нет, не похоже!

– У нее нет дочери, у нее сын! – подтвердила я.

– Так я и говорю, что не похожа она на пострадавшую! Где же это видано, чтобы дочь свою мать просто по имени называла? Кинулись они все к Ладе этой. Женщина плачет, успокаивает ее, говорит – все хорошо

будет! Мужики ей тут же кислородную маску на лицо приладили и капельницу поставили, бережно подняли ее, на носилки положили и в вертолет понесли. Один остался и начал Витьку расспрашивать, что случилось, что он с ней делал, что колол и так далее. Муж рассказал ему все, что знал, и добавил, что ничего, кроме кордиамина и сыворотки противостолбнячной, он Ладе этой не колол, потому что не было больше препаратов. Мужик руку Витьке пожал и сказал, что он – большой молодец! С тем они и улетели!

– Значит, живой они ее отсюда увезли, – с облегчением выдохнула я.

– Думаю, и сейчас она жива, – недовольно буркнула женщина.

– Почему вы так думаете? – насторожилась я.

– А откуда б иначе все это взялось? Никифорычу кобылу новую подарили, молодую, старая ведь у него уже лошадь была. Причем официально подарили, с документами на кобылу! Подпаску денег дали столько, сколько вся его семья за пять лет не заработает! Не с неба же все это упало? – с жаром проговорила она.

– А вам? – тихонько уточнила я.

– А что – нам? – смутилась она. – Машину мужик какой-то пригнал, ключи мужу бросил и сказал, что все документы – в бардачке! А сам в другую машину уселся и, ничего больше не объяснив, смылся! Мы с мужем к машине кинулись, а там – действительно документы, на Витькино имя.

– И что за машина? – поинтересовалась я.

– А бог ее знает! Не наша какая-то! Большая! Зять когда ее увидел, так прямо на колени перед ней и рухнул! Аж сон потерял! Все вымаливал, уговаривал мужа отдать ее ему! Клялся и божился, что будет и огород нам копать, и навоз таскать, и из города все необходимое привозить по первому же звонку. Да и дочка тоже к отцу подмазываться начала: зачем, мол, вам джип… Вот! Джип машина называется! – вспомнила она. – Уломали-таки нас детки, оформил Витька на зятя доверенность, но без продажи, чтобы он только ездить на ней мог. Пока они слово держат, картошку оба приезжали копать безропотно, да и во всем остальном нас не забывают.

– Почему же, по-вашему, все это плохо? – удивилась я.

– За машину, конечно, поклон им земной, хоть мы и не знаем точно, кому именно, – сварливо сказала она. – И за лекарства, которыми они наш медпункт на несколько лет вперед обеспечили, – тоже. Но аппаратуру-то эту зачем они прислали?! Не знаю уж, кого, чем и куда кольнуло, но эти… Как их… Циграфы какие-то! Тьфу ты, черт! Язык сломаешь! Нам ни к чему! Стойки для капельниц и все прочее – это еще понять можно, а вот все остальное-то зачем?

– Они же хотели как лучше, – попыталась объяснить я.

– А получилось как всегда! – вздохнула она. – Вот Витька и запил – от чувства, как он сказал, собственной неполноценности!

– Да уж! Перестарались они лишку со своей благодарностью, – согласилась я и спросила: – Где бы мне вашего участкового найти?

– Да он тут недалече живет, – сказала она и, выйдя на улицу, показала мне, куда идти.

Участковый был дома, но оказался он дядькой весьма угрюмым и недоверчивым. С огромным трудом мне удалось выжать из него, что пули и машину на следующий же день забрал работник следственного управления при прокуратуре, причем из Тарасова. Он самым дотошным образом допросил пастуха и подпаска по поводу внешности преступников и даже возил их в райцентр, фоторобот составлять. Но, как я ни билась, ни фамилии, ни звания этого человека выяснить так и не смогла. Попытка выяснить у участкового, где бы мне найти этих пастуха и подпаска, успехом не увенчалась. Дядька ехидно хмыкнул и сказал, что коровам все равно – выходной сегодня день или рабочий, пасутся себе где-нибудь. Перспектива рассекать на «Ситроене» по полям и весям меня не согрела, и я отказалась от этой затеи. Решив, что с паршивой овцы хорош и шерсти клок, я попросила участкового рассказать, как мне – с наименьшими потерями для машины и собственной психики – добраться до Тарасова. Эту просьбу он воспринял с энтузиазмом, и я даже получила пусть и корявую, но схему маршрута. Так что обратный путь оказался намного легче, и я позволила себе немного поразмышлять во время обратной дороги.