ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ
Шрифт:
У дверей моего кабинета маялся Стасик Творогов.
— Здравствуй, Женя, — сказал он. — Я вот тебе принес… — И протянул мне коробку конфет.
Глаза мои полезли на лоб — невероятно: Стасик не клянчил у людей сладкое, а сам кому-то что-то принес?!
— Тебе что-нибудь нужно? — опасливо осведомилась я.
— Да нет, я просто так. — Он сунул коробку мне в руки и убежал. Я пожала плечами и уселась за стол. И тут же позвонил телефон и голосом Лидии Петровны сказал:
— Евгения Николаевна, сдайте, пожалуйста, Ничипоренко все бумаги Ларисы Ивановны. С сегодняшнего дня он занимает должность начальника кредитного отдела.
— То есть как? — не сдержалась я.
— Не как, а почему, — в голосе Лидии Петровны добавилось металла, — по распоряжению директора Антона Степановича.
— Хорошо, я все подготовлю…
— Будьте любезны, поторопитесь… — и тут же услышала, как Лидия говорит в другую трубку: — Всем начальникам отделов к одиннадцати подойти на совещание к директору банка.
Я положила трубку и задумалась. Вот почему Вася хмурился, Ленка сделала вид, что меня не заметила, а Стасик притащил коробку конфет! Им всем было неудобно передо мной. И только старая гиена Лидия Петровна, которая на секретарском месте повидала всякого, ничуть не удивилась вероломству начальства. Я замещала Ларису Ивановну, и все, да и сама я, честно говоря, думали, что меня и назначат начальником кредитного отдела. Учитывая мой хороший послужной список и особые отношения с Антоном Степановичем. Но оказалось, что новоиспеченный директор так не считает, у него есть более достойная кандидатура — племянник его бывшей жены. Парень он, кстати, и правда неплохой, и в работе соображает, этого у него не отнимешь.
Однако все же обидно как-то. А хотя почему, собственно, обидно? И какие такие у нас особые отношения с Антоном Степановичем? Ну прятался он у меня в шкафу, ну покупала я ему трусы и продукты, и что из этого? И чего я хочу? Разве я рисковала жизнью, занимаясь расследованием убийства Меликханова, возилась с Карабасом, определяла его на квартиру и маялась одну ночь рядом с ним на кресле-кровати для того, чтобы он отдал мне место Ларисы Ивановны?
Но перед собой-то хитрить не стоит, разумеется, я ожидала благодарности. Не материальной, а хоть слово бы сказал доброе — спасибо, мол, Женя за все, вы мне очень помогли, поддержали в трудную минуту. В ресторан бы пригласил, что ли, ценный подарок вручил! Зарплата у него теперь стала больше, не обеднел бы…
Не захотел Антон Степанович проявить элементарную благодарность, не нужно это ему. И я ему больше не нужна, как говорится, мавр сделал свое дело, мавр может уходить…
Вот именно, мне дают понять, что присутствие мое в банке более нежелательно. Что ж, пойдем навстречу пожеланиям трудящихся, напишем заявление об уходе по собственному желанию.
Сказано — сделано. Написав заявление, я отправилась в приемную директора. Вручу заявление Лидии, она сама передаст, куда нужно.
— Добрый день! — Я постаралась, чтобы голос звучал ровно-доброжелательно.
— Ах, это вы? — сухо отозвалась Лидия. — Разве вас вызывали?
— Нет, но я по личному делу.
— Антон Степанович очень занят и по личным вопросам принимает исключительно в конце недели… — теперь голос Лидии спокойно можно было использовать в качестве трута, до того был сух, что воспламенился бы от малейшей искры.
— Я не стану беспокоить Антона Степановича такими пустяками, — кротко заметила я, положив на стол Лидии свое заявление, — будьте любезны, отдайте ему, когда он освободится. Всего хорошего.
Я выскочила из приемной и нос к носу столкнулась с майором Синицыным.
— Что вы здесь делаете? — удивилась я. — Разве дело еще не закрыто?
— С моей стороны да, — он замялся и опустил глаза, — но вас еще, думаю, вызовет следователь… Евгения… Ник… а можно я буду звать вас просто Женя?
— Ну… если вам так хочется… — милостиво согласилась я, понимая, к чему клонит бравый майор.
— Мне было очень приятно с вами работать… — продолжал он.
— Взаимно, — кивнула я, — так что?
— Вы не могли бы… пойти со мной в театр? — вдруг выпалил майор.
Ой, какой чувствительный милиционер! Можно подумать, что это не я сохранила до таких лет невинность, а он!
— Думаю, что это можно устроить, — успокоила я майора Синицына, — созвонимся попозже.
Дальше начались настоящие чудеса. Стасик перехватил меня в коридоре и пригласил на джазовый концерт. Володя Ничипоренко, которому я передавала дела, был страшно смущен, долго мялся и пригласил меня в кафе отметить его назначение и обсудить наше дальнейшее сотрудничество. Он был так мил, что язык не повернулся сказать ему, что я увольняюсь.
От такого внимания к своей особе я несколько утомилась и, воспользовавшись случаем, отпросилась у Володи домой. А когда я миновала проходную, простой и незатейливый охранник Вася пригласил меня в кино на новый боевик. Ей-богу, я почти согласилась, но отложила наш поход на следующий день.
«Чудеса да и только, — посмеивалась я, не спеша идя по улице, — сговорились они все, что ли? Но вот интересно — они все ждали, когда я перекрашу волосы, чтобы начать за мной ухаживать?»
Ведя мысленно такие речи, я притворялась сама перед собой. Потому что прекрасно знала, в чем дело. Все кругом твердят, что я похорошела, — но не из-за краски же для волос и не из-за новой помады. Исчезли воспоминания, которые мучили меня двадцать лет, в моем прошлом нет больше ничего ужасного и таинственного. Так что и в будущее я смотрю спокойно. И это, разумеется, немедленно отразилось на моем внешнем виде. Не красавица, конечно, но как гласит народная мудрость: «Не родись красивой…»
Не могу сказать, что я чувствую себя абсолютно счастливой, — все ж таки Антон Степанович сумел подпортить мне настроение. Но на данный момент это не главное.
Солнце отражалось в чисто вымытых окнах и слепило глаза. В скверике чирикали воробьи. Я загляделась на оливковый летний костюм в витрине магазина и решила, что непременно его куплю завтра. Сестре он явно не налезет — бюст не пройдет, так что я буду носить его сама с радостью.
Я шагнула в сторону и налетела на мужчину в темных очках. Мы здорово стукнулись лбами, его очки слетели, и с изумлением я узнала в мужчине Сашу. Ну да, того самого Сашу, с которым чуть было не случилась у меня великая любовь. Я бы назвала его своим первым мужчиной, если бы мы успели хотя бы раз заняться любовью. Но не сложилось, сестра вмешалась и увела моего несостоявшегося любовника.
— Ты? — Он тоже узнал меня, хотя прошло шесть лет и я здорово изменилась. — Неужели это ты, Женя?
Я подтвердила, что он не ошибся, это действительно я, собственной персоной, и, чтобы не разговаривать на улице, Саша потянул меня в кафе.
Первое удивление от встречи прошло, я смогла рассмотреть Сашу спокойно.
Он изменился. Похудел, под глазами появились морщинки, кожа стала того сероватого оттенка, который бывает у людей, все время находящихся в помещении. Улыбка по-прежнему красила его лицо, но, на мой взгляд, улыбался он редко и как-то… искательно, что ли.