Фантом для Фрэн
Шрифт:
– Он там? Как он лежит?
Фрэн спрашивала мужа об этом в первые же минуты после его возвращения; но сейчас хотела добиться подробностей.
– Да, там, - ответил Алджернон – так, точно речь шла о близком и дорогом им покойнике. – Он в полном порядке. Внешний саркофаг гранитный, выглядит очень прилично, со всеми положенными заклинаниями. Я не стал смещать крышку…
Фрэн кивнула.
– Правильно сделал. А канопы?
– Рядом, в ларце, как положено, - ответил муж.
Фрэн облегченно улыбнулась и прислонилась головой к его плечу.
–
Археолог погладил жену по волосам и подумал с удивлением, что судьба тела “Хепри” занимает эту женщину намного больше того, что он привез полную сумку драгоценностей.
* Майерс (в своих посмертных сообщениях) именует это состояние “Аид” (Hades) - именно такое мрачное представление о загробном мире существовало у греков.
========== Глава 47 ==========
Значительная часть драгоценностей была продана. В радости Бернсы поняли, что они смогут не только полностью расквитаться с долгами, а еще и положить большую сумму в банк, и помочь семье Фрэн с лечением Честера.
– Маме бы еще помочь, - сказала Фрэн. – Мне кажется, у нее не все в порядке со здоровьем. Только я не знаю, как мы сможем это сделать.
– Насчет лечения твоего брата я тоже не знаю, - заметил Алджернон. – Твоя мама из тех редких людей, которым религиозные принципы дороже денег. Даже дороже спасения детей.
– Она уверена, что спасает душу Чета, - усмехнувшись, ответила Фрэн. – Мама нас с тобой больше и на порог не пустит, даже если Честер будет умирать.
Они расстроенно помолчали.
– Как бы я хотел, чтобы все было по-другому, - сказал Алджернон. – Как часто люди мучают друг друга понапрасну.
– Ты не прав, - возразила жена. – Мама, как и мы с тобой, ищет высший смысл в жизни, но движется к нему долгим, ложным и запутанным путем. Я прекрасно понимаю, почему она готова голодать и изводить своих детей. Я вполне могла бы стать такой же, если бы…
– Если бы не стала такой, как есть, - закончил Алджернон.
Он нежно обнял ее.
– Нам нужно остаться здесь на какое-то время, чтобы поработать с нашими находками. Я, конечно, понимаю, что…
Конечно, их сыну расти здесь было совсем нежелательно – здесь же даже нормального медицинского обслуживания нет, не говоря обо всем остальном! То, что Алджернон сам вырос здоровым и умненьким мальчиком в таких же условиях, еще ничего не значит. Гэри более хрупок. И он такой же… необычный, как и Фрэн, и требует особого подхода.
– Да, я знаю, что нам нужно остаться, - сказала Фрэн, прижимаясь к нему и гладя мужа по спине – так она могла бы обнимать близкого друга, без страсти, но с полным пониманием и сочувствием. – И спасибо, что беспокоишься о маме. Но нам нужно остаться здесь, ты прав. Может быть, Гэри придется здесь вырасти.
Они посмотрели друг другу в глаза.
Как давно это было – беззаботная любовь. Теперь эта любовь переродилась во что-то качественно новое: в тот святой багаж сделанного и пережитого вместе, который хранит каждая счастливая семья, в родство душ. Эта зрелая любовь пустила глубокие корни в сердцах обоих.
– Мне кажется, что ты стал лицом похож на меня, - вдруг совершенно серьезно сказала Фрэн. – А тебе?
– Не удивлюсь, если это так, - ответил муж.
Он поцеловал ее.
– Ты мой ангел, дорогая.
Она засмеялась, изумленно и польщенно.
– Скорее наоборот, Элджи. Я курица, которая несет золотые яйца. И уж точно никакой не ангел. Ты уже сейчас думаешь, что нам принесет мой медиумический дар дальше, да?
Алджернон виновато развел руками, но глаза его смеялись.
– Стал в точности как я, - со вздохом закончила Фрэн. Она обняла мужа, поцеловав его крепкую шею, и прижалась к его плечу, закрыв глаза. Несмотря ни на что, она любила этого человека так глубоко, как только могла.
Гэри Бернсу выпало расти точно так же, как и его отцу – с отцом-археологом, пропадавшим то в экспедициях, то в музеях, и с матерью, старавшейся уберечь его от влияния враждебной культуры. Бернсы остались в Египте очень надолго. Жизнь их была полна новыми открытиями, немало из которых было сделано под влиянием “духовных руководителей” Фрэн, но, вместе с тем, вошла в привычную колею… это стало рутиной…
– Это потому, что мы с тобой живем на прежнем духовном уровне, - однажды сказала Фрэн мужу совершенно неожиданную вещь. – Мой медиумизм превратился для нас в источник дохода… ну и в источник развлечения. Мы понемногу собираем архив фактов спиритических явлений, но он лежит мертвым грузом. Если, конечно, ты не собираешься когда-нибудь пустить его в дело.
– О чем ты говоришь? – спросил Алджернон.
Они жили в Египте уже второй год, иногда давая знать о себе миссис Грегг, но не получая никакого ответа. Впрочем, Фрэн теперь это мало тревожило: ей несколько раз писал Честер, как она подозревала, втайне от миссис Грегг. Деньги матери она пересылала, а остальное уже не в ее власти.
Честер неуклюже благодарил сестру за помощь, прибавляя от себя, что мама тоже благодарна. Фрэн знала, что это не так. Но неблагодарность миссис Грегг давно уже воспринималась как ее неотъемлемое свойство, если говорить об ее отношении к безбожникам и колдунам. У Фрэн это свойство матери вызывало теперь раздраженное уважение.
– О чем ты говоришь? – повторил муж, видя, что жена задумалась.
– Я говорю о том, о чем ты когда-то сам мечтал, - сказала Фрэн, хмыкнув. – О представлении этих явлений какой-нибудь научной комиссии. Не ты ли называл нас вестниками некоего откровения?
– Это так и есть, - подтвердил Алджернон.
Он в волнении замолчал.
– Но ведь ты знаешь теперь, как безнадежна ситуация в Англии. Даже Оливер отказался меня поддержать. Что говорить о посторонних ученых? Кто будет рисковать своей репутацией?