Фантом ручной сборки
Шрифт:
— Помните, я рассказывала вам о Гладышевском? — спросила Инга, когда они приступили к закускам.
— Ну да, конечно! — Треопалов нарисовал на лице заинтересованность. — Неужели.., опять?.
— Ну,.. т пробормотала Инга. Несмотря на то что еще утром она была полна решимости привлечь его, как выразился Верлецкий, к поискам истины, в настоящий момент рассказывать про то, как, она выследила актера и как он улегся в гроб, ей вовсе не хотелось. Поэтому она закончила так:
— Я постоянно думаю о происшедшем! Странно все получается — официально человек погиб, а на самом деле он жив, и никто об этом не догадывается столько лет! Тут какая-то тайна.
— Это нелогично, — возразил Треопалов. — Если человек умер, значит, он умер. А если он жив, то жив. Простая логика!
— Но если человек жив, а все говорит за то, что он умер?
— Тогда доказательства его смерти ненастоящие.
— Ну да! — недоверчиво воскликнула Инга, вспомнив про Артонкина и его зубы. — Доказательства самые что ни на есть настоящие.
— Да нет же, — уперся Треопалов. И хотя при этом улыбался, Инга почувствовала в нем напряжение.
«Он не любит, когда ему возражают, — тотчас же сделала она вывод. — Точно, как Григорьев.
Правда, тот целовался совсем не так. Скупо как-то, без огонька. Не то, что Андрей», Треопалов был сегодня одет в горчичное с белым, и его шикарный вид заставлял Ингу млеть от счастья. Она ему нравится! Вот это да! С такими внешними данными этот парень должен бы завести себе блондинку лет восемнадцати, в крайнем случае двадцати. А он…
А он обратил внимание на нее. Ну, не чудо ли?
Тотчас она вспомнила, как бабушка говорила:
«В жизни случаются чудеса, но если они связаны с мужчиной, значит, это не чудеса, а фокусы». Треопалов, конечно, был исключением из правил. Если бы бабушка его знала, она бы с этим согласилась.
— В любом случае я очень нервничаю, — призналась Инга. — Все так странно!
— Наверное, нужно что-то предпринять, — предположил Треопалов, постукивая вилкой по тарелке. — Нельзя же все так оставлять…
— А что можно сделать? — пожала плечами Инга.
Она сказала так в надежде, что он немедленно предложит — что. Разработает план действий, привлечет свои связи, каким-то образом вмешается в ситуацию… В общем, поведет себя примерно как Верлецкий.
Вместо этого Треопалов вздохнул и пробормотал:
— Действительно — что? Надо постараться забыть обо всем. Попытайтесь представить, что это был кошмарный сон.
Инга так обиделась, что чуть не подавилась куском мяса. Кошмарный сон?! У нее на шее синяки, на нее дважды напали и едва не задушили до смерти!
В нее целились из двустволки, и еще — труп показал ей язык! И все это нужно забыть? Впрочем, со своей обидой она довольно быстро справилась. Никогда прежде она не полагалась на мужчин, не искала у них защити и со всеми своими неприятностями справлялась сама. Сейчас нужно сделать то же самое. Хватит ныть, рассказывать то одному, то другому, то третьему мужику страшные истории из своей жизни. Следует действовать самой. Как там сказал Верлецкий? Включить свой интеллект.
Она мило поблагодарила Треопалова за обед и немножко с ним пококетничала. Он остался доволен. «Так вот выйдешь замуж за красавца и умницу, а потом всю жизнь придется изображать из себя что-то, чем ты на самом деле не являешься», — с тоской подумала она.
— Вот что, Инга, — сказал Треопалов, когда она расправилась с десертом. — Если что-то будет вас беспокоить, немедленно обращайтесь ко мне, хорошо? Звонить можно и днем, и ночью. Я обязательно приду вам на помощь. — Он достал визитку, перевернул ее и быстренько написал номер своего мобильного телефона. — И адрес я вам тоже оставлю. Смело приезжайте. Я буду счастлив.
Инга с благодарностью спрятала визитку, а когда они вернулись на работу, заперлась в кабинете и позвонила Зое, в турагентство. Хотелось узнать, не появлялся ли дух Артонкина и там тоже, ведь подбросил же он ей несколько записок на визитках. И еще его звонок на мобильный!
Зоя так растрогалась, услышав ее голос, что едва не расплакалась.
— Инга! Ты не представляешь, что у нас тут творится! Подожди, я выйду на лестницу, чтобы удобнее было говорить. Ну, так вот. Нонна Аркадьевна завела тут свои порядки, это ужасно. Нам всем тебя не хватает… Я уже ищу работу, не могу здесь оставаться, просто не могу! Правда, платят хорошо, чего уж там… Но все равно, ни дня тут не задержусь.
— А… Она про Глеба Сергеевича ничего не говорила? — осторожно спросила Инга, — Не вспоминала? Может быть, он ей часто снится? Или… чудится.
— Ты шутишь? — громким шепотом спросила Зоя. — Помнишь того мужика, с которым она явилась в день твоего увольнения? Такой весь из себя?
Это ее любовник Юдин.
— Юдин, Юдин… То-то мне его лицо показалось знакомым! Он же был нашим клиентом в прошлом году!
— Вот-вот. Дорогим клиентом, И даже как-то ужинал вместе с четой Артонкиных в «Национале». Вероятно, с этого момента у них с Нонной Аркадьевной все и закрутилось. И теперь, когда Глеб"
Сергеевич умер, они уже не скрываются:
— А где они живут, ты не в курсе? В доме у Артонкиных или же у Юдина?
— Понятия не имею. Нонна Аркадьевна приходит в агентство после двух, и каждый вечер Юдин за ней заезжает на своем личном автомобиле с охраной. Куда они потом едут, никому не известно.
Положив трубку, Инга стукнула ладонями по столу и сказала: «Так!» Больше она не позволит запугивать себя всяким привидениям и душителям:
Она сама выведет всех на чистую воду! Разберется что к чему, не полагаясь на так называемый сильный пол!
После того как Инга вчера плохо ли, хорошо ли, но сыграла роль невесты Верлецкого, он завез ее домой, пожелал спокойных снов и пообещал, что «Роберт во всем разберется». Для Григорьева личные обиды оказались важнее ее жизни! А Треопалов вообще решил отмежеваться от всех и всяческих призраков. Да пошли они все!
Подогретая гневом, Инга с раннего утра совершила героический поступок — отправилась в гараж и вывела на улицу собственные «Жигули», обклеенные по периметру восклицательными знаками.