Фантомас - секретный агент
Шрифт:
— Послушайте, Вильгельмина, я предпочитаю сказать вам все. Вы можете меня осудить, но эта тайна давит на меня, и я не могу больше держать ее тяжесть на душе! Наша встреча произошла не случайно, она была задумана… по крайней мере, мною. Уже несколько дней я обеспокоен, встревожен, ревную… я боюсь, боюсь, что вы не любите меня так, как я вас. Я боюсь, что между нами есть или, по крайней мере, было что-то… кто-то…
— Я вас не понимаю, — сказала девушка ледяным голосом.
— Я буду откровенен, Вильгельмина. Вы идете молиться…
Несчастный артиллерийский офицер действительно был похоронен на кладбище Монмартр.
Все более удивляясь, Вильгельмина ответила:
— Ну, и что? Разве плохо, что я молюсь за упокой души несчастного Брока, бывшего одним из моих лучших друзей?
— Ах! — вскричал, весь дрожа, Анри де Луберсак. — Вы любили его?
На его лице было такое отчаяние, что Вильгельмина, как ни была задета подозрениями офицера, сжалилась над ним.
— Если бы вы и раньше следили за мной, мсье, — заявила она, — вы узнали бы, что я ходила на это кладбище задолго до смерти капитана Брока, следовательно…
Анри де Луберсак, сразу успокоившись, попросил у нее прощения с такой искренностью, что смягчил бы самое жестокое женское сердце. Вильгельмина была очень тронута. И, когда офицер снова спросил у нее, о ком она идет молиться, и кому предназначен большой букет фиалок, который она держала под широким манто, девушка миролюбиво ответила:
— Это мой секрет. — Но сейчас же прибавила: — Имя человека, покоящегося в могиле, на которой я иду преклонить колени, вам ничего не скажет.
Анри де Луберсак умолял:
— Вильгельмина, позвольте мне вас сопровождать!
Несколько минут молодые люди спорили: Анри де Луберсак настаивал, Вильгельмина колебалась. Наконец, офицер добился своего. Предложив мадемуазель Берте ждать их на тихой улице Рашель, лейтенант де Луберсак и Вильгельмина вошли в большой некрополь.
…Едва они исчезли за оградой кладбища, как Бобинетта, направившаяся к бульвару Клиши, вздрогнула. Перед ней стоял Вагалам.
Следовал ли он тоже за ними? Возможно. Да, Жюв шел за ними, продолжая свое расследование. Он решил выяснить, какие отношения связывали Бобинетту с Фантомасом, которого молодая женщина, возможно, знала только в облике Вагалама. Успех его маскарада быстро подтвердился: Бобинетта подошла к нему безо всякого беспокойства и недоверия и выпалила:
— Вот и вы! Вы! Долго же, — заметила она с лукавой усмешкой, — я не имела удовольствия вас видеть, дорогой господин Вагалам!
Полицейский, не отвечая, покачал головой, так как не слишком хорошо представлял себе продолжение разговора. По правде говоря, он предпочел бы увидеть Бобинетту в другом месте и в другой момент. Он предпочел бы сейчас узнать, что делают на кладбище Вильгельмина и Анри де Луберсак, но на его пути встретилась Бобинетта. Жюв привык принимать вещи такими, какие они есть; случилась встреча с Бобинеттой — он это принял.
Кроме того, молодая женщина сразу же заинтриговала его.
— Надо полагать, — заметила она, — что после вашего последнего преступления вы опасаетесь показываться на улицах?
Всегда сдержанный Жюв подавил изумление и удовлетворение, доставленное ему этими словами.
— Мое последнее преступление? — спросил он, перемежая слова приступами кашля, чтобы Бобинетта не заметила изменения голоса.
Но рыжая красотка об этом и не думала.
— Не притворяйтесь! Вы забыли, что рассказали мне, как вы убили капитана Брока?
— Да… Нет… — пробурчал Жюв. — Это уже старая история, и я никого не боюсь.
Инспектор знал теперь наверняка, что в смерти капитана Брока был повинен Вагалам, иначе говоря, — Фантомас! Круг решительно сужался.
Да, во всем он находил след Фантомаса; даже в тот миг, когда ему не удалось поймать неуловимого бандита, он во всяком случае, установил, в каком облике он скрывался. Но, увы, Фантомас тогда исчез.
Где он был?
Кто он был?
Это-то и оставалось еще открыть! Только это…
Жюв хотел было еще порасспрашивать Бобинетту, но из глубины кладбища показались два силуэта, приближавшиеся к улице Рашель.
Бобинетта с тревогой пробормотала:
— Они возвращаются!
Жюву вовсе не хотелось показываться лейтенанту де Луберсаку.
— Мне надо еще раз с тобой увидеться… — сказал он Бобинетте.
— Когда?
— Сегодня вечером.
— Невозможно.
— Тогда завтра, — настаивал Жюв.
Бобинетта отрицательно покачала головой.
— Вы хорошо знаете, что завтра я уезжаю.
— Куда?
Рыжая красавица нетерпеливо ответила:
— Это вы меня спрашиваете? Вы же знаете, я еду… на границу.
— Это верно! — пробормотал Жюв, не имея возможности, к великому своему сожалению, уточнить, о чем речь. — Так когда же?
Нужно было спешить, Вильгельмина и де Луберсак приближались.
— Хотите в следующую среду? — предложила Бобинетта.
— Да, — сказал Жюв.
И, немного поколебавшись, полицейский прибавил:
— Мы пойдем в театр… О, то есть в кино… на улице Пуассоньер, в девять часов.
— Всегда в темные места, — лукаво заметила Бобинетта.
У них едва хватило времени обменяться еще тремя-четырьмя словами; через мгновение таинственный аккордеонист исчез в дымном кабачке.
Бобинетта вернула равнодушное выражение лица. Офицер, очень бледный, и Вильгельмина, глаза которой покраснели, присоединились к ней; они медленно удалились.
Как только трио покинуло авеню Рашель, лже-Вагалам тайком вышел из кабачка, где скрывался, минуту поколебался, не зная, идти ли за влюбленными и сообщницей Фантомаса, или, наоборот, пойти на кладбище и попытаться выяснить, что могли там делать молодые люди. Жюв склонился ко второму.