Фантомас - секретный агент
Шрифт:
Пока спускались сумерки, бросая печальные тени на кипарисы и погребения большого некрополя, полицейский медленно шел по главной аллее. И, так как земля была влажной и размытой, он мог ясно видеть следы, оставленные на песке Вильгельминой де Наарбовек и лейтенантом де Луберсаком. Идя по их следам, Жюв пошел направо по маленькой дорожке и остановился на миг у свежей могилы капитана Брока. Вокруг было разбросано несколько фиалок — совсем свежих и, несомненно, из букета Вильгельмины де Наарбовек. Но отпечатки ног повели Жюва по многочисленным поворотам еще дальше;
Жюву казалось, что он знает этот путь, что он уже ходил здесь несколько лет назад…
Достигнув цели, полицейский не смог удержаться от крика изумления. Он стоял перед богато украшенным великолепными скульптурами склепом, где на бронзовой доске золотыми буквами было написано имя, которое полицейский не раз имел случай произносить: «Леди Белсам»!
Леди Белсам! Для Жюва это имя имело ясный и грозный смысл.
Кто такая была леди Белсам?
Несколько лет назад Жюву в результате многочисленных и необычайных приключений удалось установить, что леди Белсам, английская гранд-дама, принадлежащая к самым аристократическим кругам Великобритании, была любовницей ужасного преступника, неуловимого Фантомаса.
Потом Жюв потерял след не только преступника, но и той, которая питала чудовищную любовь к Фантомасу. Однажды разоблачение таинственного преступления позволило полиции опознать в трупе жертвы именно леди Белсам.
Тело тогда было похоронено здесь, на кладбище Монмартр; далекие родственники прислали из Англии средства на роскошное погребение, и общественное мнение, доверяясь очевидному, поставило точку в истории леди Белсам. Но вскоре Жюв открыл, что она вовсе не умерла, и вместо нее была похоронена другая женщина.
Эту важную тайну он хранил очень тщательно, уверенный, что рано или поздно преступная дама, совершившая вместе с Фантомасом ужаснейшие злодейства, появится вновь, и тогда ему будет легко ее разоблачить. Но время шло, и несмотря на все свои розыски, Жюв так и не смог установить, где она скрывалась.
А теперь это новое расследование привело его на кладбище к могиле…
К могиле леди Белсам, где она вовсе не была похоронена!
Увидев у входа в склеп большой букет фиалок, принесенный Вильгельминой, Жюв задался вопросом, кто же из двух молодых людей приходил помолиться на могиле знатной англичанки.
Ах, если бы полицейский мог слышать разговор Вильгельмины и Анри де Луберсака в тот момент, когда они вошли на кладбище, ему не пришлось бы мучиться над этой проблемой. Однако интуиция убедила Жюва, что именно Вильгельмина пришла отдать благочестивый долг памяти на могилу леди Белсам. Жюв спрашивал себя, не знавал ли он когда-то светловолосую Вильгельмину с ясными и глубокими глазами, не было ли у него случая, в ходе его давних дел, видеть ребенка, ставшего с тех пор взрослой и красивой девушкой? Но тут возникли мысли столь неопределенные и неясные, что инспектор так и не смог прийти к окончательному заключению.
Жюв не счел нужным бродить далее по мрачным местам, тем более, что с приближением ночи сторожа начали освобождать кладбище от посетителей. Согнувшись до земли, снова изображая Вагалама, полицейский прошел в обратном направлении весь путь, приведший его к таинственному погребению. И, направляясь пешком к своему дому, Жюв снова и снова уточнял проблему, которую должен был решить.
«Военная власть, — говорил себе Жюв, — представленная Вторым бюро, хочет найти украденный документ. Гражданская власть, представленная сыскной полицией, хочет найти убийцу, виновного в двух преступлениях — смерти Брока и Нишун.
Убийца Брока — это несомненно Вагалам; убийцу Нишун я еще не знаю, не знаю даже, как он совершил это преступление, но я уверен в том, что истинным виновником этого двойного убийства не может быть никто, кроме Фантомаса!»
Глава 15
ОБУЧЕНИЕ ИЗМЕННИКА
Хотя Фандор уже четыре дня был пунктуальнейшим, корректнейшим, самым блестящим из французских капралов, хотя он наилучшим образом заменил несчастного Винсона, каждое утро он просыпался не без некоторой растерянности…
Винсон-Фандор неохотно вставал в такую рань, это было ему труднее всего. А потом, едва успев одеться, он погружался в кошмарную жизнь, полную непрерывных страхов и разнообразных тревог.
Не пройдя в свое время военную службу, Фандор все время должен был играть роль капрала наугад. И каждое его движение, каждый приказ, который он должен был отдавать людям своего отделения, заставлял его с ужасом спрашивать себя, не ошибся ли он, не услышит ли иронического окрика.
«Да, здорово было бы, — думал молодой человек, — если бы меня поймали. Не расстреляют ли меня, чтобы отбить охоту затевать подобные полицейские репортажи?»
Фандор не хотел признаться себе в безрассудстве своего поведения. Он скрывал от самого себя свое неблагоразумие и старался думать, что у него была веская причина так действовать… Но в глубине души он не был убежден, что это приключение окончится счастливо.
В это утро Жером Фандор проснулся, ощущая более определенное беспокойство, чем когда-либо.
Накануне дежурный адъютант во время вечерней поверки отозвал его в сторону и протянул листок бумаги.
— Вот ваша увольнительная на день, Винсон, — сказал он. — Заранее поздравляю! Вы четыре дня не покидали корпус и найдете, как провести вечер…
Фандор улыбнулся, отдал честь и пошел спать. Но сон долго не шел к нему.
«Увольнительная на день? — думал он. — Черт меня возьми, если я когда-нибудь ее просил! Что же это может значить? Кто мне ее подписал?»
Он думал и о том, что еще в десять часов утра, на разводе, войсковой почтальон отдал ему почтовую открытку с напечатанным на машинке адресом, отправленную из Парижа и изображавшую дорогу от Вердена к границе. Напрасно Фандор искал какую-нибудь фразу, которая объяснила бы, кто ее отправил, и что она должна означать; он ничего не нашел. Но теперь перед ним забрезжил свет.