Фантомас - секретный агент
Шрифт:
Но на этот раз принесли не открытку, а самое настоящее письмо. Фандор открыл конверт и вздрогнул, прочитав: «Мой нежно любимый…»
«Вот как? — подумал молодой человек. — Я уже получаю любовные письма…»
Ему, действительно, принесли любовное письмо. Таинственное послание гласило: «Я так давно тебя не видела, но раз у тебя отпуск на восемь дней, я могла бы вознаградить себя за твое отсутствие. Давай встретимся в первое же утро после твоего приезда в Париж? Я думаю, ты, как обычно, остановишься в отеле Армии и Флота на бульваре Барбеса.
Скрытый смысл письма был совершенно ясен Фандору. Речь шла о передаче чертежа дистанционного ключа, который он обещал. Не колеблясь, лже-Винсон решил отдать чертеж… изобретенный им самим.
— Поедем туда! — бормотал мнимый капрал. — Может быть, в Париже я, наконец, окажусь лицом к лицу со знакомыми?
И Винсон-Фандор точно следовал намеченной для него программе. Он приехал поездом в Париж, остановился в отеле Армии и Флота. Теперь он должен был спешить, чтобы не опоздать на свидание на улице Риволи.
«Надеть ли форму? Нет! Не надо… Это опасно и неинтересно… В конце концов, я даже не знаю в лицо того, с кем встречусь сегодня утром, а я всегда должен помнить о возможной ловушке контршпионажа. Но вот какая мысль… я пойду на это свидание не только в гражданской одежде, но без грима, просто как Фандор. Конечно, в этом случае мое свидание не состоится, но такой пустяк вовсе не обескуражит моих типов. Они знают мой адрес в отеле и назначат мне новую встречу, куда я приду уже как капрал Винсон, если сочту это удобным».
Он быстро спустился по шаткой лестнице «дворца», где провел ночь, без удивления узнал у лакея Октава, что его номер заранее оплачен за три дня, предупредил, что, возможно, вернется лишь к вечеру, и отправился на бульвар Барбеса.
Фандор окликнул фиакр.
— Отвезите меня на Вандомскую площадь, — сказал он кучеру, — высадите у колонны.
Фандор, выйдя из экипажа, прогуливался под аркадами улицы Риволи, как вдруг увидел вдалеке женщину, идущую ему навстречу.
Молодая женщина, которую он с любопытством рассматривал, шла, не замечая его, медленно и грациозно, останавливаясь, чтобы посмотреть на витрины лавок.
Фандор, узнавший ее, не мог больше сопротивляться своему любопытству; он подошел и приветствовал ее, сняв шляпу:
— Мадемуазель Берта! Мадемуазель Берта!
Захваченная врасплох, Бобинетта остановилась, узнав журналиста.
— Ах, господин Фандор! Как поживаете?
— Очень хорошо… А вас, мадемуазель, я и не спрашиваю, ваш цветущий вид говорит сам за себя!
Бобинетта улыбнулась.
— А как вы оказались здесь?
— Что за вопрос? Я гуляю под аркадами. Я здесь часто гуляю.
Бобинетте пришлось оправдываться:
— О! Я не это хотела сказать, сударь! Я спрашиваю вас, как случилось, что, находясь в Париже, вы ни разу не посетили господина де Наарбовека, который приглашал вас заходить на чашку чая. Мы как-то говорили о вас. Барон сказал, что не видит вашей подписи в «Капиталь» и что вы, наверное, в отъезде.
— Да, мадемуазель, я только что вернулся в Париж. А у барона все благополучно?
— О да, сударь.
Фандору хотелось задать еще и другие вопросы, но было ясно, что эта беседа на ходу стесняет молодую девушку. Было невежливо затягивать разговор, и, после нескольких малозначительных фраз, Фандор распрощался с красавицей.
Журналист снова принялся разгуливать и проверил часы. Было без четверти двенадцать; среди редких прохожих Фандор не замечал никого, достойного внимания. Молодой человек с нетерпением ждал еще пять минут, десять минут; наконец в час он решил вернуться в отель.
«Что же это значит? — думал он. — Должен ли я думать, что никто не пришел на встречу с капралом Винсоном? Или же, скорее, что я не смог опознать пришедших на эту встречу, а они, понятно, ушли, не увидев никакого капрала?»
Придя на бульвар Барбеса, Фандор нашел там пневматичку, адресованную капралу Винсону. В ней говорилось: «Мой нежно любимый, любовь моя, извини, что я не встретилась с тобою сегодня утром на улице Риволи, как было условлено: это было невозможно. Приходи туда же в два часа, обещаю тебе быть точной… Приходи, конечно, в форме, я хочу посмотреть, какой ты красивый в военном мундире».
Фандор прочел и перечел эту пневматичку, озабоченно наморщив лоб.
— Это мне очень не нравится, — сказал он себе. — Почему обязательно в форме? Может быть, они знают, что я приходил без нее сегодня утром? Но тогда?.. Бог видит, мне кажется, что приходит время вернуться в гражданскую жизнь!
На часах, украшающих площадку для пешеходов посреди улицы Риволи, было ровно два, когда Фандор, выйдя из метро, пересек шоссе, чтобы снова занять свой пост на углу улицы Кастильон.
«На этот раз я в форме, — думал он, — я пришел вовремя, ничто не должно помешать нашей встрече».
Как только журналист сделал несколько шагов под аркадами, чья-то рука в тонкой перчатке тронула его за плечо.
— Милый капрал! Как поживаете?
Фандор живо обернулся и не без изумления увидел священника!
— Очень хорошо! А вы, господин аббат?
Фандор сразу узнал священнослужителя: он уже видел его в машине на дороге из Вердена.
— И ваш друг здесь, господин аббат?
— Нет, нет, милый капрал… Он поручил мне передать вам всякие любезности, но у него слишком много забот, чтобы путешествовать в данный момент.
— Он все еще в Вердене?
Аббат с недовольным видом секунду глядел на Фандора.
— Не знаю, где он! — заявил он сухо. Потом продолжал более любезным тоном: — Да это и неважно, потому что мы с вами должны поехать вместе, а он с нами не едет…
— А мы разве едем? — спросил Фандор с удивлением.
— Да, нам предстоит маленькое путешествие… очень маленькое…